|
камера становится «морским музеумом». К этому времени в Военно-морском музее были накоплены значительные коллекции, и, в том числе, «Кабинет редкостей»; библиотека, вобравшая в себя практически все, что было издано о мореплавании, кораблестроении, о подвигах русских моряков; собрание ценных машин, моделей, физических, математических и астрономических инструментов. На содержание музея ежегодно отпускалось 10 ООО рублей ассигнациями значительная сумма для того времени. Морское управление назначало директора музея и его помощников, определяло главные направления деятельности музея, принимало отчеты о результатах его работы. В 1805 году, после учреждения Морского министерства, Морской музей и его библиотека вошли в состав Государственного Адмиралтейского департамента. Во многом состояние дел в этом музейном учреждении определяло его руководство. Первым директором Морского музея стал назначенный императором Александром I француз, брат представителя Сардинского короля в Петербурге граф Ксавье де Местр. Бежавший от революции в Россию, он был в очень близких отношениях с морским министром адмиралом В.Я. Чичаговым. Вряд ли этого человека интересовало развитие русского национального морского музея. И действительно, до 1809 года при К. де Местре в морской музей не поступило ни одной модели. Когда же француз, даже не сдав музей по описи, отбыл в Грузию, «был обнаружен большой беспорядок по библиотеке и по письменной документации». Следующего директора музея назначили в 1810 году из числа экспедиторов комиссии духовных училищ. Им стал коллежский советник П.И. Русаковский, которого историограф музея характеризовал следующим образом: «он без труда занял эту должность, при поддержке вице-адмирала маркиза де Траверсе... Однако преклонные его годы и видимая любовь к сибаритству оказали на дела музея разлагающее влияние». Во время Отечественной войны 1812 года собрание музея было эвакуировано в Ладогу. После возвращения коллекций они остались вообще без всякого присмотра. Директор перестал бывать в музее. В своем рапорте в департамент он писал: «О недостатках книг по библиотеке ничего определенного сказать не могу, ибо сам не знаю, есть ли оные или нет?». Даже видавшие виды руководители департамента не смогли оставить без внимания такую бесхозяйственность, и начальник департамента написал на рапорте |
В первой четверти XIX столетия происходят новые явления в военномузейном деле, которые объясняются изменениями в социальноэкономической, военной и культурной жизни страны того времени. Войны с Наполеоном 1805, 1806-1807 годов, с Турцией 1806-1822 годов, с Персией 1803-1828 годов и со Швецией 1808-1809 годов не могли не отразиться на состоянии военного дела. С этими воинами связано заметное развитие и военной техники, и военной мысли, а вместе с этим стремление наглядно отразить свои военные успехи. Проведение некоторых административных реформ в армии и на флоте коснулось и военных музеев. Так, модель-камера, подчиненная с 1802 года системе морского управления, превращается в «морской музеум». К этому времени в военно-морском музее были накоплены значительные коллекции. Среди них: «Кабинет редкостей», библиотека, собрание ценных машин, моделей, физических, математических и астрономических инструментов. На деятельность музея ежегодно отпускались средства в 10 тысяч рублей ассигнациями, что для того периода было достаточно большой суммой. Морское управление назначало директора музея и его помощников определяло главные направления его деятельности, принимало отчеты о результатах его работы. В 1805 году, когда было учреждено Морское министерство, Морской музей и его библиотека вошли в состав Государственного Адмиралтейского департамента. Характерно, что первым директором Морского музея Александр I назначил графа Ксавье де Местра, французского выходца, эмигрировавшего из сардинских войск, где он служил капитаном. Бежавший от французской революции в Санкт-Петербург, брат Жозефа де Местра, представитель Сардинского короля в Петербурге, был в очень близких отношениях с морским министром адмиралом Чичаговым. Вряд ли можно было ожидать от этого реакционнейшего человека, монархиста, особой заботы о развитии русского национального Морского музея. И, действительно, до 1809 года при К. де Местре в Морской музей не поступило ни одной модели. А когда он уехал в Грузию, не сдав даже музей по описи, «был обнаружен большой беспорядок по библиотеке и по письменной документации». В 1810 году новый директор музея был подобран из числа экспедиторов комиссии духовных училищ, им оказался некий коллежский советник, карьерист и святоша П. И. Русановский, лицо и дела которого видны хотя бы из характеристики, данной в сочинении историографа музея: «он без труда занял эту должность, при поддержке вице-адмирала маркиза де Траверсе... Однако преклоненные его годы и видимая любовь к сибаритству оказали на дела музея разлагающее влияние». После возвращения из эвакуации, в связи с Отечественной войной 1812 года, коллекций музея, зазимовавших в Ладоге, они остались валяться без всякого присмотра, П.И. Русановский перестал бывать в музее. В своем рапорте в департамент он писал: «О недостатках книг по библиотеке ничего определенного сказать не могу, ибо сам не знаю, есть ли оные или нет?». Даже терпеливые руководители департамента не выдержали такой вопиющей безответственности, начальник департамента написал на рапорте П.И. Русановского: «Невозможно поверить, что попечительный и добропорядочный хозяин в течение 8 лет не обозрел, что есть и чего нет в его доме»1. Однако безответственность в музее продолжалась. Современники, передовые деятели культуры с негодованием говорили о падении и разложении флота. Выдающийся русский мореплаватель В. М. Головнин в остром памфлете указывал: «Если бы хитрое и вероломное начальство, пользуясь невниманием к благу отечества и слабостью правительства, хотело по внушениям и домогательству внешних врагов России, для собственной своей корысти довести различными путями и средствами флот наш до возможного ничтожества, то и тогда не могло бы 1 См.: Центральный государственный исторический архив Российской Федерации. Ф.434. Оп.1. Д. 18-24. |