ся не только предметной стороной экскурсии (что показывает и о чем рассказывает экскурсовод), но и функциональной (как и зачем он это делает, каково его личное отношение к предмету показа и рассказа). В конечном итоге, проблемы «запроса» и «ответа», восприятия и передачи фокусируются в проблеме текста, требованиях к его созданию и отношении ко всей речевой и внеречевой деятельности экскурсовода. Отдельные аспекты данной проблемы рассматриваются в различных отраслях знания. Так, в психологии это соотношение «интеллекта» и «аффекта» (JI.C. Выготский), в филологии это «единица языка» и «единица речевого общения» (М.М. Бахтин), в искусстве слова разница между «словом написанным» и «словом сказанным» (П.А. Андроников). В категории искусства сцены это соотношение «текста» и «подтекста» (К.С. Станиславский). Наконец, теория коммуникации предполагает соотношение «передачи» и «понимания» (A.A. Брудный). Наиболее универсально единство и противоположность предметного и функционального планов в познании выражает формула «знак» и «смысл» (А.Н. Леонтьев). Данные соотношения указывают на то, что при всех возможных подходах к проблеме совершенствования качества экскурсионной работы вопрос о ее воздействии на сознание людей должен ставиться во взаимосвязи с внутренней, мыслительной и эмоциональной деятельностью говорящего и слушающего. Это, в свою очередь, предопределяет необходимость исследовать весь путь прохождения и видоизменения информации от текстов до их функционирования в рамках экскурсии и степени их воздействия на разум, чувства и интеллектуальную активность посетителей музея. В противоположность напечатанному тексту зрительная и слуховая информация в ситуации экскурсионного осмотра поступает и воспринимается одновременно, а не последовательно. Поэтому в рамках экскурсии она не может быть реализована в своей исходной форме. Ситуацию экскурсии определяет принципиально иной компонент общение (как взаимное общение группы и экскурсовода, так и фрагментарное общение участников экскурсии между собой). При этом надо учитывать, что существуют функционально различные типы организации материалов. В теории информации это фиксируется как различие предметно-содержательного и информационно-целевого текста. |
жизни общества и реальным педагогическим результатом их деятельности. Преодолеть этот разрыв стало одной из задач эксперимента. В ходе эксперимента мы на первый план поставили проблему мастерства внутренней, неформальной организации экскурсии как ситуации познания не только предметного мира, но и основного смысла (идеи), ради которого существуют музеи. Эффект любой экскурсии определялся не только и не столько количеством информации, сколько уровнем внимания, количеством и характером задаваемых вопросов, появившейся потребностью почитать дополнительную литературу, глубже разобраться в предмете экспозиции. Мы убедились, что абсолютизация роли объекта в экскурсионно-методической литературе закрепила, в основе своей идущую от гидов, традицию «комментирования», «пояснения» объекта независимо от различных типов музеев, привела к весьма ограниченным требованиям к тексту экскурсии: «добротность», «однотипность», «стандарт». Анализируя особенности функционирования и воздействия музея, мы фиксировали факт того, что исторические раритеты и произведения искусства, собранные в музее, статичны, в то время как процесс их познания психологически активен, динамичен. Поэтому наблюдение вещи музея, как таковое, не отвечает процессу познания как деятельности. Следовательно, «комментирование» отвечает лишь требованию ситуативного «осмотра», но не обращено к более глубоким потребностям, не несет социальнопедагогической нагрузки. Вместе с тем, в силу действия социальной установки «на другого» (экскурсовода) процесс познания как деятельность, как «переход ума к отдельной вещи», снятие слепка («понятия») для данных, специфических обстоятельств восприятия определяется не только предметной стороной экскурсии (что показывает и о чем рассказывает экскурсовод), но и функциональной (как и зачем он это делает, каково его личное отношение к предмету показа и рассказа). Выступая как деятельная функция, при данных обстоятельствах, роль экскурсовода представляет уровнем внимания, количеством и характером задаваемых вопросов, появившейся потребностью почитать дополнительную литературу, глубже разобраться в предмете экспозиции. В процессе опытно-экспериментальной работы мы убедились, что абсолютизация роли объекта в экскурсионно-методической литературе закрепила в основе своей идущую от гидов традицию «комментирования», «пояснения» объекта независимо от различных типов музеев, привела к весьма ограниченным требованиям к тексту экскурсии — «добротности», «однотипности», «стандарту». Анализируя особенности функционирования и воздействия музея, мы фиксировали факт того, что экспозиция музея статична и лишена утилитарного значения. Исторические раритеты и произведения искусства, собранные в музее, статичны, в то время как процесс их познания психологически активен, динамичен. Поэтому наблюдение вещи музея, как таковое, не отвечает процессу познания как деятельности. Следовательно, «комментирование» отвечает лишь требованию ситуативного «осмотра», но не обращено к более глубоким потребностям, не несет социальнопедагогической нагрузки. Вместе с тем, в силу действия социальной установки «на другого» (экскурсовода) процесс познания как деятельность, как «переход ума к отдельной вещи», снятие слепка («понятия») для данных, специфических обстоятельств восприятия определяется не только предметной стороной экскурсии (что показывает и о чем рассказывает экскурсовод), но и функциональной (как и зачем он это делает, каково его личное отношение к предмету показа и рассказа). Выступая как деятельная функция, при данных обстоятельствах, роль экскурсовода представляет собой «ответ» диспозиции восприятия, а через нее — более глубоким потребностям. В конечном счете, проблемы «запроса» и «ответа», восприятия и передачи фокусируются в проблеме текста, требованиях к его созданию и отношению ко всей речевой и внеречевой деятельности экскурсовода. Отдельные аспекты данной проблемы рассматриваются в различных отраслях знания. Так, в психологии — это соотношение «интеллекта» и «аффекта» (Л. С. Выготский), в филологии — это «единица языка» и «единица речевого общения» (М. М. Бахтин), в искусстве слова — разница «слова написанного» и «слова сказанного» (П. Л. Андроников). В категориях искусства сцены — это соотношение «текста» и «подтекста» (К. С. Станиславский). Наконец, теория коммуникации указывает на соотношение «передачи» и «понимания» (А. Брудный). Наиболее универсально выражает единство и противоположность предметного и функционального планов в познании формула «знак» и «смысл» (А. Н. Леонтьев). Данные соотношения указывают, что при всех возможных подходах к проблеме совершенствования качества экскурсий вопрос о воздействии ими на сознание людей должен быть поставлен в связь с внутренней, мыслительной и эмоциональной деятельностью говорящего и слушающего. Это, в свою очередь, предопределяет необходимость исследовать весь путь прохождения и видоизменения информации — от печатных источников до их функционирования в рамках экскурсии и степени их воздействия на разум, чувства и интеллектуальную активность посетителей музея. Зрительная и слуховая информация в ситуации экскурсионного осмотра поступает и подлежат восприятию одновременно, т. е. противоположно печатному изложению, где информация обоих родов следует последовательно. Поэтому в рамках экскурсии она не может быть реализована в своей исходной форме. Ситуацию экскурсии определяет принципиально иной компонент — общение (как взаимное общение группы с экскурсоводом, так и фрагментарное общение участников экскурсии между собой). На этом основании нельзя не учитывать, что существуют функционально различные типы организации материалов. В теории |