|
неконтролируемым образом, превращается из войны как ultima ratio (последний довод) в войну как проявление ultima rabies (крайней, необузданной ярости)1. К последней категории относятся серьезные нарушения законов и обычаев, применяемых во время вооруженных конфликтов немеждународного характера, которые не перечислены в статье 3, общей для четырех Женевских конвенций 1949 г. Определения этих преступлений взяты из различных источников, в основном из Дополнительного протокола II. Включение в текст Статута вооруженных конфликтов немеждуиародного характера вызвало неодобрение у многих государств. Но довольно сильным аргументом в их пользу была точка зрения прокурора международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде судьей Арбор, которая, обращаясь к Подготовительному комитету, заявила: «На мой взгляд, нет никакого разумного оправдания ситуации, когда две жертвы одинаковых преступлений, совершенных в следующие друг за другом дни, не могут добиться перед Международным судом одинакового возмещения из-за того, что преступление, совершенное в первый день, подсудно, так как конфликт оказался международным, преступление же, совершенное во второй день, неподсудно, потому что тогда конфликт был внутренним»2. В соответствии с пунктом 2 (с) статьи 8 Статута МУС Суд может преследовать тех лиц, которые совершили военные преступления в ходе немеждународных вооруженных конфликтов, но не в случаях нарушения внутреннего порядка и возникновения напряженности, таких, как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия или иные акты аналогичного характера. В некоторых отношениях определение военного преступления в Статуте уже, чем традиционное определение. Одновременно оно и шире традиционного, поскольку охватывает деяния, которые никогда до этого не считались преступлениями. Так, в плане военных преступлений самым ценным нововведением Статута стало закрепление проявившейся в 1См.: Цит. по: Neier A. War Crimes: Bruialiiy, Genocidc. Terror and ihc Struggle for Justice. L. 1998. P. XII-XIII. 2 h4p://www.hiight>ru'u:j.l/bl 1/Clwpter21.htm |
ситуации, возникающие в ходе внутренних вооруженных конфликтов. Международный комитет Красного Креста в своем заявлении разъяснил, что к внутренним вооруженным конфликтам применима одна из основных частей гуманитарного права, включающая, но не ограничивающаяся Общей статьей 3 Женевских конвенций. Делегаты некоторых стран укачали также, что хотя Второй факультативный протокол к Женевским конвенциям в целом, возможно, и не отражает положения международного обычного права, но их наверняка отражают его части. По этому поводу делегат США заметил: “Трудно утверждать, что вообще нет положений международного обычного права, под которые подпадают внутренние вооруженные конфликты”1. Представитель Швейцарии заявил также, что было бы “немыслимо” относить, например, широкомасштабное применение биологического оружия к военным преступлениям в международном, но не во внутреннем вооруженном конфликте. Ряд государств выступал за однородность норм гуманитарного права с тем, чтобы одни и те же военные преступления охватывались этими нормами независимо от того, произошло ли названное нарушение при внутреннем или международном вооруженном конфликте. Эта точка зрения была поддержана прокурором международных трибуналов для Югославии и Руанды судьей Арбор, которая, обращаясь к Подготовительному комитету, заявила: “На мой взгляд, нет никакого разумного оправдания ситуации, когда две жертвы одинаковых преступлений, совершенных в следующие друг за другом дни, не могут добиться перед международным Судом одинакового возмещения из-за того, что преступление, совершенное в первый день, подсудно, так как конфликт оказался международным, преступление же, совершенное во второй день, неподсудно, потому что тогда конфликт был внутренним”2. Второй решающий момент в отношении военных преступлений связан с возможностью постановки “порогового условия”, когда суду будет предоставлена юрисдикция над военными преступлениями “лишь в случаях их совершения в рамках плана или политического курса либо в период крупномасштабного совершения таких преступлений”. Против этого предложения были выдвинуты 1liUp.-'V\vww.hri(>his.tii/icxt/bl b'ChapWr22.htm ’ h.llp:.'V\vww hrighb.ru/texfbl I/Chaptcr2l.htm плана или политического курса либо в период крупномасштабного совершения таких преступлений. Вместо этого они предпочли либо обойтись без всякого требования, когда Юрисдикция Суда ограничивается наиболее серьезными преступлениями, затрагивающими международное сообщество в целом. Юрисдикция в отношении преступлений, перечисленных в статье X (военных преступлений), предоставляется Суду, в частности, когда они были совершены в рамках плана или политического курса либо в период крупномасштабного совершения таких преступлений,. Иные страны решили остановиться на компромиссном положении, предоставляющем Суду юрисдикцию в отношении военных преступлений, "‘в частности, когда они совершены в рамках плана или политического курса либо в период крупномасштабного совершения таких преступлений”, т.е. остановились на варианте когда пороговое условие отсутствует. Результатом этих дискуссий было завершение переговорного процесса, кульминацией которого стало утверждение Римского статута, отмеченного как принятием ряда компромиссов, так и учетом развития международного права. В некоторых отношениях определение военного преступления в Статуте уже, чем традиционное определение. Одновременно оно и шире традиционного, поскольку охватывает деяния, которые никогда до этого не считались преступлениями. Так, в плане военных преступлений, самым ценным нововведением Статута стало закрепление проявившейся в последние годы в международной юриспруденции тенденции к тому, чтобы квалифицировать как военные преступления соответствующие деяния, совершенные в рамках немеждународного вооруженного конфликта1. Как заявил в своем докладе специальный докладчик Комиссии Организации Объединенных Наций по правам человека г-н Найджел Родли, “преступления против человечности являются таковыми независимо от того, совершаются ли они или нет во время международного вооруженного конфликта или внутреннего”.2 1Подробнее смотри в Главе 2 настоящей диссертации. : UN Document E/CN .41998/38 |