|
21,3%, а ставленников бизнеса — с 1/> до 11,3%. Зато уменьшилась доля лиц, имеющих ученую степень, — с 52,2 до 20,9%, а доля женщин сократилась 2,9 до 1.7%. Не вызывает удивления ответ О. Кршшановской на вопрос корреспондента «Известий», почему в элитах так плохо с женщинами: «Косвенным показателем престижа профессии является количество женщин в этой профессии: чем их больше, тем ниже престиж»'1 3 . Сказанное касается в основном фактического неравенства женишнслужаицих с мужчинами в труде. Нше более острые проблемы связаны с трудом женщин-работниц. В промышленности, сельском хозяйстве, строительстве велико число женщин, занятых малоквалифицированным трудом. В ряде oi раслей разрыв в уровне квалификации мужчин и женщин достигает в среднем двух-трех разрядов. Кроме того, эксперты МОТ, проводившие еще в 1992 г. анализ фактического состояния и прогнозных оценок занятости на российских предприятиях, констатировали факты дискриминации и «должностной сегрегации» женщин; которые сильно ограничены определенным кругом работ и должностями с низким статусом, малыми возможностями продвижения но службе и низким доходом. Это неравенство особенно заметно на акционированных частных и совместных с иностранным капиталом предприятиях, число которых постоянно увеличивается2!1. К изложенному следует добавить систематическое нарушение на предприятиях норм по охране труда женщин, неприспособленность станочного оборудования к особенностям женского организма, недостаточную активность в этом вопросе профсоюзов, женских и правозащитных организаций и т.д. В этих условиях необходима комплексная кадровая политика государства с учетом перспектив общественного развития и структурной перестройки экономики, учитывающая специфику труда, как мужчин, так и женщин. Она должна исходить из непреложного факта возрастания требований к про243Криштановская О. Люди Путина // Ведомости. 2003. 30 июня. 211Худякова Т. Женщины как объект «профессиональной сегрегации» // Известия. 1992. -18 декабря. |
предъявляются более высокие требования к профессиональному образованию и профессиональным навыкам работника. А для повышения квалификации необходимо время, то, чем женщины в силу своей двойной загрузки не располагают. На разрыв в оплате труда влияет также разница в продолжительности непрерывного стажа работы мужчин и женщин. Время, в течение которого женщина вынашивает, рожает и ухаживает за детьми, особенно маленькими, в непрерывный стаж работы обычно не засчитывается. К тому же за время этого перерыва женщина теряет свою квалификацию и вынуждена переучиваться, что уже отмечалось выше. В России, а ранее в СССР, гендерная сегрегация в вопросах оплаты труда также широко распространена. Проведенные исследования показывают, что если проранжировать отрасли промышленности по уровню средней заработной платы, то выявляется тенденция: чем выше удельный вес занятых в отрасли женщин, тем ниже уровень зарплаты. При этом условия труда в «феминизированных отраслях» отнюдь не лучше, а часто даже хуже, чем в отраслях с преобладанием мужского труда и сложность труда не ниже122 . Аналогичная ситуация сохранилась и поныне. Для большинства отраслей, в которых преобладает женский труд (образование, медицинское обслуживание, текстильная, легкая, пищевая промышленность и т.д.), характерен низкий статус работников, ограничение возможности для профессиональной переподготовки и повышения квалификации. В отраслях, где преимущественно заняты женщины, заработная плата примерно на 113 ниже, чем в среднем по народному хозяйству123 . В Концепции законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин, одобренной Государственной Думой в конце 1997 г., указывается, что для устранения дискриминационных различий на равное вознаграждение за труд равной ценности необходимо поддерживать справедливые соотношения в оплате труда работников различных отраслей народного хозяйства. Для этого следует совершенствовать тарифное регулирование оплаты труда через тарифные соглашения и коллективные договоры с учетом обоснованной оценки сложности труда. Предлагается также пересмотреть действующую методику оценки сложности труда различных отраслей, в которых традиционно занижена оценка труда врачей, учителей. Кроме того, рекомендуется разработать и принять федеральный закон «О введении общего социального норматива соотношения оплаты труда в бюджетной сфере по отношению к внебюджетной». В определенном смысле трудовая сегрегация женщин начинается даже до их поступления на работу. Этому способствует ориентация девочек школой и учреждениями профессионального обучения на так называемые «женские профессии», а также существование списка работ и профессий, на которых запрещено применение труда женщин, о чем будет сказано ниже. Усугубляется дискриминация женщин и в ходе профессиональной переподготовки, а тем более тогда, когда встает вопрос о продвижении по работе. До попыток нашей страны прейти к рынку такого рода дискриминация женщин наблюдалась, хотя и была в значительной мере скрытой. Не случайно не только в России, но и в целом по СССР, где женщины составляли 61% среди специалистов с высшим и средним специальным образованием, их число по мере продвижения по ступеням иерархической служебной лестницы неизменно сокращалось. Сокращается оно и теперь. Даже в системе образования, где женщины составляют две трети учителей, среди директоров общеобразовательных школ превалируют мужчины. До проводимых в 90-х годах преобразований в экономике доля женщин среди первых руководителей предприятий России составляла около 7%124 . Между тем, по имеющимся в Международной Организации Труда оценкам, оптимальным для развития национальной экономики и общества в целом является положение, когда доля женщин-руководителей превышает 30%125 . Сказанное в основном касается фактического неравенства женщин служащих с мужчинами в труде. Еще более острые проблемы связаны с трудом женщин-работниц. В промышленности, сельском хозяйстве и строительстве велико число женщин, занятых малоквалифицированным трудом. В ряде отраслей разрыв в уровне квалификации мужчин и женщин достигает в среднем двух-трех разрядов. Стоит ли в этих условиях удивляться тому, что эксперты МОТ, проводившие еще в 1992 г. анализ фактического состояния и прогнозных оценок занятости на российских предприятиях, констатировали факты дискриминации и «должностной сегрегации» женщин в процессе профессионального переобучения: по сравнению с мужчинами женщины «сильно ограничены определенным кругом работ и должностями с низким статусом, малыми возможностями продвижения по службе и низким доходом». Это неравенство особенно заметно на акционированных частных и совместных с иностранным капиталом предприятиях, число которых постоянно увеличивается126 . К изложенного следует добавить систематическое нарушение на предприятиях норм по охране труда женщин, неприспособленность станочного оборудования к особенностям женского организма, недостаточную активность в этом вопросе профсоюзов, женских и правозащитных организаций и т.д. В этих условиях крайне нужна комплексная кадровая политика государства с учетом перспектив общественного развития и структурной перестройки экономики, учитывающая специфику труда как мужчин, так и женщин. Она должна исходить из непреложного факта возрастания требований к профессиональному мастерству работников независимо от пола, с одной стороны, и наличия у большинства трудящихся мужчин и женщин семейных обязанностей, с другой. Помимо общих указаний о путях формирования и развития системы профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров следует предусмотреть скорейший переход на систему государственного заказа на подготовку и переподготовку кадров для приоритетных отраслей и сфер деятельности. Не должен быть обойден молчанием и острый на практике вопрос о мерах поддержки в получении профессионального образования и повышения квалификации для лиц, испытывающих трудности при решении этого вопроса, в том числе женщин, имеющих перерыв в работе в связи с рождением и воспитанием ребенка. |