|
объект порядок воинских взаимоотношений всегда совершается с прямым умыслом, а наличие косвенного умысла допускается только в отношении дополнительного объекта личности военнослужащего. Данная точка зрения вряд ли соответствует современной реальности. Представляется, что интеллектуальная и волевая составляющие умысла виновного непосредственно направлены на личность потерпевшего, а нарушение воинских отношений возможно и с косвенным умыслом. Этот вывод, к сожалению, не вытекает из анализа диспозиции статьи 335 УК РФ, однако с учетом реальной направленности волевого момента умысла виновного именно таким образом следует рассматривать субъективную сторону анализируемого преступления. В противном случае происходит искусственное «притягивание» совершенного преступления к признакам статьи 335 УК РФ, либо содеянному вообще дается ошибочная правовая оценка. Примером такой ошибочной оценки судом субъективной стороны рассматриваемых преступлений является уголовное дело в отношении рядового Андреева.1 Органами предварительного следствия рядовой Андреев обвинялся в том, что бросил плоскогубцы в голову рядового Денежкина, в результате чего последнему был причинен тяжкий вред здоровью. Эти действия Андреева были квалифицированы по части 3 статье 335 УК РФ. В судебном заседании Белгорским гарнизонным военным судом было установлено, что плоскогубцы Андреев бросил в сторону прибывших в часть молодых военнослужащих, желая привлечь их внимание. При этом цели нарушить уставной порядок взаимоотношений между военнослужащими и причинить кому-либо, в частности потерпевшему Денежкину, телесные повреждения он не имел и возможности наступления указанных последствий не предвидел. При таких обстоятельствах суд гарнизона квалифицировал содеянное Андреевым по части 1 статьи 118 УК РФ, что представляется не вполне 103 1 Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими. С. 13. |
себе другого военнослужащего, создание (поддержание) в подразделении неформальной системы воинских взаимоотношений «дедовщины», при которой одни военнослужащие находятся у других в подчинении и обязаны оказывать им личные услуги, создавать облегченные условия службы; б) наличие самых различных мотивов преступления (месть, желание под черкнуть свое превосходство, корыстные или хулиганские побуждения, иные низменные побуждения), являющихся факультативными признаками ст. 335 УК РФ и влияющими на квалификацию только в случае дополнительной квалификации по общеуголовным нормам. Правильно установив мотив преступления, практически всегда можно четко определить направленность деяния на нарушение именно воинских отношений1. К тому же на базе именно мотива и цели, в тесной связи с ними, в генезисе преступного поведения проявляются отдельные признаки объекта и объективной стороны преступления2. Следовательно, значение мотива и цели содеянного для квалификации рассматриваемого деяния трудно переоценить, а утверждения о том, что мотив на квалификацию по ст. 335 УК РФ не влияет, являются ошибочными. Очевидной проблемой субъективной стороны рассматриваемого преступления представляется устоявшееся в юридической науке и следственносудебной практике мнение, что посягательство на основной объект —порядок воинских взаимоотношений всегда совершается с прямым умыслом, а наличие косвенного умысла допускается только в отношении дополнительного личности военнослужащего. Данная точка зрения вряд ли соответствует современной реальности. Представляется, что интеллектуальная и волевая составляющие умысла виновного непосредственно направлены на личность потерпевшего, а нарушение воинских отношений возможно и с косвенным умыслом. Этот вывод, к сожалению, не вытекает из анализа диспозиции ст. 335 УК РФ, 32 1 Более подробно о вопросах взаимосвязи объекта и субъективной стороны преступления против военной службы см.: Толкаченко А.А. Мотив и цель воинских преступлений по советскому уголовному праву: Дисс. ...канд. юрид. наук. М., 1991. Об этом см.: Кудрявцев В.Н. Взаимосвязь элементов преступления // Вопросы борьбы с преступностью. М.: Всесоюзн. ин-т прокуратуры, 1976. Вып. 25. С. 54-66 однако с учетом реальной направленности волевого момента умысла виновного именно таким образом следует рассматривать субъективную сторону анализируемого преступления. В противном случае происходит искусственное «притягивание» совершенного преступления к признакам ст. 335 УК РФ, либо содеянному вообще дается ошибочная правовая оценка. Примером такой ошибочной оценки судом субъективной стороны рассматриваемых преступлений является уголовное дело в отношении рядового Андреева1. Органами предварительного следствия рядовой Андреев обвинялся в том, что бросил плоскогубцы в голову рядового Денежкина, в результате чего последнему был причинен тяжкий вред здоровью. Эти действия Андреева были квалифицированы по ч.З ст. 335 УК РФ. В судебном заседании Белогорским гарнизонным военным судом было установлено, что плоскогубцы Андреев бросил в сторону прибывших в часть молодых военнослужащих, желая привлечь их внимание. При этом цели нарушить уставной порядок взаимоотношений между военнослужащими и причинить кому-либо, в частности потерпевшему Денежкину, телесные повреждения он не имел и возможности наступления указанных последствий не предвидел. При таких обстоятельствах суд гарнизона квалифицировал содеянное Андреевым по чЛ ст. 118 УК РФ, что представляется не вполне правильным по следующим соображениям: 1. Бросок плоскогубцами в группу военнослужащих свидетельствует о наличии хулиганского оттенка мотивации содеянного (подобный поступок, безусловно, выражает явное неуважение к воинскому коллективу), а, следовательно, уже может быть квалифицирован по ст. 335 УК РФ; 2. Вывод суда об отсутствии у виновного цели нарушить уставной порядок взаимоотношений как одно из оснований избранной квалификации вытекает из обязательного для квалификации по ст. 335 наличия прямого умысла на нарушении именно правил взаимоотношений. Однако, как было нами указано выше, наличие косвенного умысла в этих случаях также нельзя исключать. В 1 Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими / Обзоры судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001 гг.). М., 2002. С.13. 33 |