|
весьма проблематично. Это объясняется не только препятствиями со стороны «недовольного» командования и порочной системой оценки служебной деятельности командира по количеству зарегистрированных правонарушений, но и тем, что в результате привлечения конкретного военнослужащего к уголовной ответственности с последующим его осуждением (как правило, к наказанию, связанному с изоляцией от общества), подразделение теряет единицу штатного боевого расписания. В результате может сложиться ситуация, при которой подразделение оказывается небоеспособным. Это хорошо прослеживается в тех подразделениях, которые выполняют служебно-боевые задачи в СевероКавказском регионе. Этот тезис подтверждает и тот факт, что половина уголовных дел о преступлениях неуставной направленности возбуждается не сразу после их выявления, а спустя длительное время. Значительная часть этих преступлений ежегодно скрывается.1 Что же касается дознавателей, то вся их профессиональная подготовка состоит из полученных в военной прокуратуре инструкций и указаний, или вызовом в структуры по работе с личным составом для подписи подготовленных уже материалов ими. О «слабости» военного командования как органа дознания и причинах его крайне неэффективной работы в научной литературе было сказано достаточно много. Вышеизложенное позволяет с уверенностью утверждать, что для проведения оперативно-розыскной деятельности в войсках необходим специальный орган, главной целью которого стало бы выявление и пресечение правонарушений военнослужащих военная полиция. Во-первых, практика свидетельствует о том, что при тесном взаимодействии органов военной прокуратуры и командования 135 1 Савенков А.Н. Конституционная законность и военная безопасность России. М. 2002. С. 265. |
злом, инициирующего возбуждение уголовных дел по фактам издевательств и глумлений, сделать более-менее успешную военную карьеру весьма проблематично. Это объясняется не только препятствиями со стороны «недовольного» командования и порочной системой оценки служебной деятельности командира по количеству зарегистрированных правонарушений, но и тем, что в результате привлечения конкретного военнослужащего к уголовной ответственности с последующим его осуждением (как правило к наказанию, связанному с изоляцией от общества), подразделение теряет единицу штатного боевого расписания. В результате может сложиться ситуация, при которой подразделение оказывается небоеспособным (корабль не может выйти в море для выполнения боевой задачи из-за нехватки специалистов; танк, лишенный механика-водителя или наводчика-оператора, теряет до 90% своей «живучести»). Этот тезис подтверждает и тот факт, что половина уголовных дел о преступлениях антиуставной направленности возбуждается не сразу после их выявления, а спустя длительное время. Значительная часть этих преступлений ежегодно скрывается. В настоящее время наблюдается устойчивая тенденция к увеличению укрытых от учёта преступлений в ПурВО, ДВО, СКВО и РВСН1. 3. Наряду с вышеуказанными проблемами, неполнотой правовой баз обусловлено также отсутствие специальных военных органов, выполняющих оперативно-розыскные функции. Для повышения раскрываемости преступлений и превентивного выявления готовящихся общественно опасных деяний в мировой практике борьбы с преступностью выкристаллизовалась система соответствующих полицейских структур: служба криминальной разведки, структуры наружного и электронного слежения, подразделения захвата и т.д. Практически все армии мира располагают структурами, имеющими подобные функции. В России же на сегодняшний день единственным органом, профессионально занимающимся выявлением криминала в Вооруженных Силах, является военная прокуратура. Однако ее деятельность в этом направлении не всегда достаточно эффективна, и многие преступления остаются невыявленными. 1Савенков А.Н. Конституционная законность и военная безопасность России. М., 2002. С.265. Очевидно, что для повышения эффективности деятельности военной прокуратуры в этом направлении необходимы дополнительные возможности получения информации (в том числе агентурной). Но это уже сфера оперативных служб, не входящих в систему прокуратуры. В соответствии с действующим законодательством прокуратура может осуществлять лишь координацию розыска и надзор за этой деятельностью. Проблема в том, что военной прокуратуре в рассматриваемом вопросе практически не за кем надзирать и некого координировать, так как в Вооруженных Силах отсутствует аналог «гражданского» уголовного розыска. Розыскные функции выполняют либо органы контрразведки, либо войсковые офицеры (дознаватели). Причем, следует отметить, что в настоящее время в Вооруженных Силах практически отсутствует четко налаженная оперативная работа военной контрразведки по выявлению фактов неуставных взаимоотношений. Военные контрразведчики объясняют свое бездействие в этом направлении тем, что они призваны выполнять иные задачи (борьба с терроризмом, незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, наркотических средств и психотропных веществ и др.). Хотя еще в 1999 году Главный военный прокурор и Директор ФСБ России издали совместный приказ № 233/522/ДСП от 06.10.99 г. «Об утверждении Инструкции о порядке осуществления взаимодействия органов военной прокуратуры и органов безопасности в войсках в борьбе с преступностью и укреплении законности в ВС РФ, других войсках, воинских формированиях и органах», указывающий на порядок взаимодействия военной контрразведки и военной прокуратуры по выявлению и пресечению неуставных взаимоотношений между военнослужащими. Однако, несмотря на принятые меры, результативность взаимодействия ФСБ РФ и военной прокуратуры оставляет желать лучшего. Что же касается дознавателей, то, как правило, вся их профессиональная подготовка состоит из полученных в военной прокуратуре инструкций и указаний. О «слабости» военного командования как органа дознания и причинах его крайне неэффективной работы в научной литературе было сказано достаточно много. Не повторяя высказанных упреков по поводу выполнения коман дирами воинских частей своих функций как органа дознания, хотелось бы проиллюстрировать эту их деятельность в области рассматриваемой категории преступлений, опираясь на статистические показатели. По данным Главной военной прокуратуры, в 1999 году из 1945 преступлений, предусмотренных ст. 335 УК РФ, органами дознания возбуждались уголовные дела лишь по 893 (46%) преступлениям, в то время как органами военной прокуратуры по 1052 (54%); в 2000 году из 2860 преступлений органами дознания возбуждались уголовные дела по 1258 (44%) преступлениям, военной прокуратурой —по 1602 (56%); в 2001 году из 3248 преступлений органами дознания возбуждались уголовные дела по 1196 (37%) преступлениям, военной прокуратурой по 2052 (63%); в 2002 году из 2687 преступлений органами дознания возбуждались уголовные дела по 679 (25%) преступлениям, органами военной прокуратуры по 2008 (75%). Таким образом, военное командование, которому лучше кого бы то ни было должно быть известно о совершенных преступлениях в подчиненных частях и которое прозвано выполнять функции органа дознания, возбуждает менее половины уголовных дел рассматриваемой категории. Вышеизложенное позволяет с уверенностью утверждать, что для проведения оперативно-розыскной деятельности в войсках необходим специальный орган, главной целью которого стало бы выявление и пресечение правонарушений военнослужащих (в том числе нарушений уставных правил взаимоотношений) военная полиция. Следует при этом отметить, что проект Федерального Закона «О военной полиции» был разработан Комитетом Государственной Думы по обороне еще в 1997 году. Однако неоднократные попытки принять указанный закон не увенчались успехом по причинам, лежащим за пределами нашего исследования. Настоятельная же необходимость скорейшего принятия такого закона очевидна и бесспорна. Межнациональные и межрелигиозные противоречия нашего общества, специфически преломляясь через условия военной службы, находят свое отражение в негативном влиянии на формирование межличностных и межгрупповых отношений военнослужащих по призыву. Не вдаваясь подробно в |