|
33 форму этического рабовладельческого идеала. У столь несложной операции могло быть немало авторов, но этот идеал приписали Эпикуру. Действительные создатели «эпикуровского» идеала не задумывались над проблемой переустройства существующего общества, не вырабатывали представлений о совершенном состоянии общества, в котором их идеал мог бы быть реализован наиболее полно. Выдвигаемая им «конечная» цель повседневно осуществлялась на практике. Поэтому реальное рабовладельческое общество .1 оказывается идеальным для достижения этой цели. Возникшая уникальная ситуация объясняется тем обстоятельством, что выдвинутые общественной мыслью идеи в результате сознательной подмены понятий оказались как бы в русл" коренных интересов господствующего класса. Все это позволяет утверждать, что рассматриваемая форма рабовладельческого идеала не содержит в себе программы изменения общества и не является идеалом общественного устройства в точном смысле слова. В противоположность эпикурейцам стоики считали, что процесс деградации общества начался уже давно. Идеальное общество, по их мнению, сущест.1 вовало в «золотом веке». По воле неумолимого рока это общество постепенно деградирует, и с этим, полагали стоики, люди должны смириться. Поэтому их этическая концепция представляет собой еще одну форму мировоззренческого приспособления демократических слоев эллинистического и в первую очередь разлагающегося римского мира к существующим общественным отношениям. Проповедуемые стоиками жизненные установки логически выводятся из постулата о единстве мира, природы. Цель всех живых существ жить сообразно природе. Человек должен жить в согласии с Логосом, в котором природа достигает своего совершенства и который правит миром. «Поэтому, как говорил .1 Хрисипп, (высшая) цель жить в согласии с природой согласно своей природе и общей природе, ничего не делая такого, что запрещается общим законом, а именно правильным разумом, проникающим все».1 Высшая цель жизни без' Антология мировой философии. В 4-х т. М.,1969. Т.1. Ч.1.С.493. |
ничем не грозит недостаток багряных, золотом шитых одежд, изукрашенных пышным узором, если от холода нас защищает плебейское платье» (V, 1427-1429), и в общественной деятельности: «лучше поэтому жить, повинуясь, в спокойствии полном, нежели власти желать верховной и царского саыа» (V, 1127-1128). Анализируя современную ему общественную жизнь, Лукреций Кар приходит к выводу: «Так как нет от сокровищ для нашего тела проку нисколько, равно как от праздности или от власти, то остается считать и душе это все бесполезным» (II, 37-39). Если учесть, что учение Эпикура и учения его римских последователей возникают в кризисные, смутные времена античной истории, то напрашивается вывод, что предлагавшиеся Эпикуром жизненные принципы как нельзя лучше соответствовали мировоззрению тех ремесленных и торговых слоев, для которых главным «удовольствием» была возможность если не избежать страданий, то хотя бы субъективно притупить их остроту. Что касается рабовладельческого идеала, то в эллинистическую эпоху «многочисленные последователи «эпикуреизма», преимущественно из высших слоев рабовладельческого общества, вульгаризировали учение Эпикура... Учение Эпикура об агараксии превращалось в проповедь эгоизма. Из всего эпикуреизма брали, да и то в извращенном виде, только учение о наслаждении как высшем благе».151 Эпикуровское «удовольствие» сводилось к безграничным чувственным наслаждениям. Заменяя воспринятое из идеала Аристотеля «блаженство» таким усеченным, вульгаризированным «удовольствием», заполняя им аристотелевскую чистую форму сущности рабовладельца, «эпикуреисты» получили новую форму этического рабовладельческого идеала. У столь несложной операции могло быть немало авторов, но этот идеал приписали Эпикуру. Действительные создатели «эпикуровскот» идеала не задумывались над проблемой переустройства существующего общества, не вырабатывали представлений о совершенном состоянии общества, в котором их идеал мог бы быть реализован наиболее полно. Выдвигаемая им «конечная» цель повседневно осуществлялась на практике. Поэтому реальное рабовладельческое общество оказывается идеальным для достижения этой цели. Возникшая уникальная ситуация объясняется тем обстоятельством, что выдвинутые общественной мыслью идеи в результате сознательной подмены понятий оказались как бы в русле коренных интересов господствующего класса. Все это позволяет утверждать, что рассматриваемая форма 127 рабовладельческого идеала не содержит в себе программы изменения общества и не является идеалом общественного устройства в точном смысле слова. Широкое распространение этого идеала приводит к утверждению в сознании рабовладельцев чувства самодовольства, которое может быть разрушено лишь в результате кризиса всего рабовладельческого общества, а не одного из ег о социальных организмов. Даже Лукреций Кар смиряется с сознанием, что человеческое общество уже достигло наивысшей точки своего развития, после чего может последовать только вполне естественный спад. В противоположность эпикурейцам стоики считали, что процесс де1радации общества начался уже давно. Идеальное общество, по их мнению, существовало в «золотом веке». По воле неумолимого рока это общество постепенно деградирует, и с этим, полагали стоики, люди должны смириться. Поэтому их этическая концепция представляет собой еще одну форму мировоззренческого приспособления демократических слоев эллинистическою и в первую очередь разлагающегося римского мира к существующим общественным отношениям. Проповедуемые стоиками жизненные установки логически выводятся из посту лата о единстве мира, природы. Цель всех живых существ жить сообразно природе. Человек должен жить в согласии с Логосом, в котором природа достигает своего совершенства и который правит миром. «Поэтому, как говорил Хрисипп, (высшая) цель жить в согласии с природой согласно своей природе и общей природе, ничего не делая такого, что запрещается общим законом, а именно правильным разумом, 1 проникающим все». Высшая цель жизни безмятежность, или «атараксия», может быть достигнута только в результате добродетельной жизни жизни разумной, согласованной с природой. Используя аристотелевское представление о конечной цели, стоики провозглашают освобождение человека от внешних вещей. Источник конечной цели, добродетели, находится внутри человека, в его разуме. Внешние вещи, даже если они относятся к разряду «надлежащих» (т.е. сообразных материальным потребностям, простейшей природе), являются лишь средствами достижения конечной цели. Мудрец, понимающий их истинное значение, никогда не окажется у них в подчинении. Он добровольно принимает все происходящее в мире как необходимое, неизбежное. «Величие души это знание или самообладание, позволяющее быть выше всего, что с 151 152 151 История философии. Т. 1. М., 1940. С.281. 152 Литология мировой философии. В 4-х т. М.,1969. Т. 1. Ч.1.0.493. 128 |