|
.1 46 к себе, доведенной до презрения к богу, а небесный любовью к богу, доведенной до презрения к себе».1 «Земной град» как антипод идеального общества представляет собой средоточие всех мирских соблазнов, которые отвращают людей от бога, а, следовательно, и от церкви: стремления к власти, к богатству, плотским наслаждениям (лень, неумеренность в еде, половое влечение и т.д.). Этот мир заслуживал уничтожения. Но церковь V в. была еще не в состоянии совершить переворот в «земном граде», целиком подчинить его себе. Кроме того, в соответствии с христианской догматикой такой переворот означал бы конец мира, а его пока не предвиделось. Поэтому Августин считает, что «град божий» должен одновременно с земным, «ничего из последнего не отменяя и не разрушая»,1 2 и предлагает другой, более соответствующий историческим условиям путь превращения земного общества в идеальное: «Чистое царство, в котором раскрывается благо, будет разрастаться, все расширяя свое могущество, все объединяя человечество и избавляя его от бурь и страданий, до тех пор, пока существует мир, чтобы затем влиться в вечный покой Небесного царства всесовершенного Бога».3 Конкретные характеристики христианского идеала общественного устройства, равно как и любого другого идеала, определяются сформулированной в нем конечной целью. В данном случае это постепенное растворение «земного града» в «граде божьем» путем добровольного или насильственного отказа его членов от греховности земной жизни, заслоняющей бога. Как уже отмечалось, главным условием достижения этого идеала, слияния с богом является вера во всевышнего, в догматы католической церкви. Августин утверждал наряду с верой «пренебрежение человека собой» (и л этом еще одно отклонение от раннехристианского общественного идеала), вы1Антология мифовой философии. В 4-х т. М.,1969. Т.1. 4.2. С.602. 2 Там же. С.605. Цит. по: Новый энцикл. словарь. Т. I. СПб., 1907. С. 143. |
послушание священству как на необходимые условия достижения вечного спасения. Но Августин окончательно разрывает непосредственную связь между богом и человеком и ставит между ними церковь. Отныне для человека главными становятся не добродетели и даже не соблюдение божественных заповедей, а вера, причем не просто субъективная, а контролируемая церковной организацией, в лоне которой только и можно получить спасение. Разница межу земным и идеальным обществом, по мнению Августина, состоит в том, что «два града созданы двумя родами любви: земной любовью к себе, доведенной до презрения к богу, а небесный любовью к богу, доведенной до презрения к себе».195 196 197 Главный порок смертного мира состоит в том, *гго он пытается жить сам по себе, а не по заветам бога. Эта идея, отражающая коренные интересы церкви, существенно важна для сословного, корпоративного общества, в котором человек обязан жить но строгим предписаниям своей группы. Поэтому гордыня считалась и церковью и ремесленными цехами одним из тягчайших грехов. «Земной 1рад» как антипод идеального общества представляет собой средоточие всех мирских соблазнов, которые отвращают людей от бога, а, следовательно, и от церкви: стремления к власти, к богатству, плотским наслаждениям (лень, неумеренность в еде, половое влечение и т.д.).198 Этот мир заслуживал уничтожения. Но церковь V в. была еще не в состоянии совершить переворот в «земном грате», целиком подчинить его себе. Кроме того, в соответствии с христианской догматикой такой переворот означал бы конец мира, а его пока не предвиделось. Поэтому Августин считает, что «град божий» должен одновременно с земным, «ничего из последнего не отменяя и не разрушая»,199 и предлагает другой, более соответствующий историческим условиям путь превращения земного общества в идеальное: «Чистое царство, в котором раскрывается благо, будет разрастаться, вес расширяя свое могущество, все объединяя человечество и избавляя его от бурь и страданий, до тех пор, пока существует мир, чтобы затем влиться в вечный покой Небесного царства всесовсршенного Бога».200 Таким образом, конечная цель «града божьего» состояла в том, чтобы, до поры до 195 Новгородцев П.Н. Об общественном идеале. М., 1991. С. 70. 196 Эйкен Г. История и система средневекового мировоззрения. СПб., 1907. С. 100. 197 Антология мировой философии. В 4-х т. М.,1969. Т.1. 4.2. С.602. т На наш взгляд, исследователи христианства нередко допускают ошибку, когда соглашаются с лежащей на поверхности религиозной дихотомией «дух-плоть» для различения града земного и божественного. Главное в этом различении подчиняет или нс подчиняет человек свои интересы интересам церкви. Недаром особенно строго каралось церковью не злоупотребление плотскими наслаждениями, а свободомыслие, т.е. стремление к духовной независимости. 199 Антология мировой философии. В 4-х т. М.,1969. Т.1. 4.2. С.605. 149 времени не вступая в открытый конфликт со светскими властями, постепенно прибрать к рукам их подданных и добиться к грядущему концу света слияния двух градов в один, обеспечивающий вечное блаженство, прижизненное соединение с богом. «Итак, этот небесный град, пока находится в земном странствовании, призывает граждан из всех народов и набирает странствующее общество во всех языках», писал Августин.200 201 Но, призывая «граждан» добровольно вступать в «град божий», он нс исключал возможности и их принудительного приобщения к благодати. Насилие он оправдывал словами из Евангелия от Луки: « заставь их войти» (Лк., 14, 23). Конкретные характеристики христианского идеала общественного устройства, равно как и любого другого идеала, определяются сформулированной в нем конечной целью. В данном случае это постепенное растворение «земного града» в «граде божьем» путем добровольного или насильственного отказа его членов от греховности земной жизни, заслоняющей бога. Как уже отмечалось, главным условием достижения этого идеала, слияния с богом является вера во всевышнего, в догматы католической церкви. Понятия «вера», «верность богу» имели при феодализме и другое, более земное значение. Общество, основанное на личной зависимости и вместе с тем бесписьменное в своей основе, нуждалось в моральном закреплении существующих правовых отношений. Поэтому, как замечает А.Я. Гуревич, «верность в средние века важнейшая христианская доблесть».202 Августин утверждал наряду с верой «пренебрежение человека собой» (и в этом еще одно отклонение от раннехристианского общественного идеала), выдвигал в качестве одной из важнейших черт церковного идеала аскетизм. А.Я. Гуревич, вероятно, точно воспроизводит логику рассуждений средневековых теологов, когда пишет, что «вера требует отрешения от земных дел и интересов. Поэтому праведному последователю Христа богатство должно внушать презрение. «Презирай земные богатства, дабы ты мог приобрести небесные», говорил Бернард Клервоский. Собственность препятствие для любви к богу и к людям, ибо она порождает эгоистические чувства и борьбу за обладание».203 По, на наш взгляд, он допускает неточность, когда на основе этих рассуждений делает вывод о том, что Христианская теология выдвинула идеал мелкой собственности и что «общественный идеал средневековья не благоприятствовал 200 Цит. по: Новый энцикл. словарь. Т. I. СПб., 1907. С. 143. ' " Антология мировой философии. В 4-х т. М.,1969. Т.1.4.2. С.604. 21>2 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 179. 203 Там же. С.219. 150 |