|
магазине взял одежду якобы для примерки и в примерочной, спрятав ее в сумку, пытался вынести похищенное. В данном случае обман выступает в качестве средства совершения хищения (не мошенничества, а кражи)1. Именно поэтому нельзя соглашаться с авторами, которые считают обман и злоупотребление доверием средствами совершения мошенничества123. Понятие средств преступления не тождественно способу его совершения. Совершенно правильно, думается, по этому поводу подметил В.Н. Кудрявцев. Под способом совершения преступления он понимал «определенный порядок, метод, последовательность движений и приемов, применяемых лицом». А средства преступления это «вещи, которые используются преступником для О воздействия на объект (предмет) преступления» . В упрощенной форме ограничить способ от средств можно следующим образом: способ совершения ч мошенничества налицо в том случае, если в его действиях содержится ответ на вопрос как?, каким образом? совершено преступление. В случае, если вопрос таков: что при этом было использовано?, то это, несомненно, средства преступления. В составе мошенничества обман и злоупотребление доверием, как правильно заметил Панов Н.И., «выступают в роли вспомогательного действия, обеспечивающего выполнение основного действия, включаются в последнее в качестве обеспечивающего его»4. Мошенник, прибегая к обману или злоупотреблению доверием, непосредственно не изымает имущество из чужого владения, но, фальсифицируя таким путем сознание и волю потерпевшего и злоупотребляя его доверием, достигает цели обращения переданного ему имущества в свою пользу. Обман и (или) злоупотребление доверием выступают 1См.: Кочои С.М. Указ. соч. С. 177. 2 См.: Кригер Г.А. Указ. соч. С. 149; Сабитов Р.А. Обман как средство совершения преступления. —Омск, 1980. С. 6; Чащина Л. Ошибки квалификации при рассмотрении дел о мошенничестве // Российская юстиция. 1998. № 10. С. 50 и др. 3 См.: Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 71. 4 Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. Харьков, 1982. С. 35; в кн.: Владимиров В.А., Ляпунов Ю.И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М., 1986. С. 144-145. |
Понятие и признаки хищения___________________________133_ вом стоимости. При этом что касается потребительской стоимости, т. е. способности вещи удовлетворять те или иные человеческие потребности, то необходимость ее присутствия в качестве обязательного признака предмета хищения под сомнение не ставится. «Естественно, если предмет материального мира не способен удовлетворять те или иные человеческие потребности, то он и не будет предметом преступного посягательства ввиду его ненужности, невостребованности».177 С этой точки зрения, не могут быть предметом хищения вещи, практически утратившие хозяйственную ценность, выброшенные собственником за ненадобностью и т. д. Иное дело — меновая стоимость, вопрос о природе которой криминалистами разных эпох решался по-разному. Из некоторых дореволюционных работ можно сделать вывод, что ценность, являющаяся главным экономическим признаком имущества, составляющего предмет хищения, предопределяется его способностью быть возможным предметом гражданского оборота. «Только те вещи, которые имеют цену, могут быть похищаемы», — подчеркивал И. Я. Фойницкий. В советском уголовном праве главным экономическим признаком предмета хищения считалось предшествующее приложение к нему человеческого труда. «Советская политическая экономия, — утверждалось в одной из известных работ того времени, — опираясь на экономическое учение К. Маркса, давно уже выработала стабильный, научно обоснованный критерий отнесения предметов материального мира к категории имущества, товара, признавая в качестве такового приложение к предмету общественно необходимого труда, наделяющего его свойством меновой стоимости и ее денежным выражением — ценой».1 Именно аккумуляция предметом посягательства известного количества общественно необходимого труда, придающего ему искомые экономические свойства, служила решающим критерием отграничения хищений от посягательств на материальные объекты окружающей природной среды, не подвергавшихся 177 Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. М., 1997. С 194. 178 Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. С. 163. 179 Владимиров В. А., Ляпунов Ю. И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М., 1986. С. 16. 300 Глава II представления, модели того результата, к достижению которого стремится лицо, совершающее преступление. Но наличные корыстные цели не всегда бывают вызваны корыстными побуждениями. Иллюстрацией к тезису о расхождении целей и мотива могут служить многочисленные случаи групповых хищений, совершаемых несовершеннолетними, одни из которых движимы стремлением добыть деньги либо какое-то другое имущество, другие — стремлением доказать свою «смелость», третьи — стремлением к «приключениям», острым ощущениям, четвертые — столь свойственным для подросткового возраста «стадным инстинктом» («все пошли, и я пошел») или, как часто пишут, — ложно понятыми соображениями товарищества, пятые — страхом перед угрозой со стороны других участников хищения и т. д.417 Однако наличие корыстной цели хотя бы у одного из участников этой группы при понимании данного обстоятельства другими ее участниками объединяет их всех «под знаменем» этой цели, подобно тому, скажем, как под знамена террористических целей может собираться также очень разношерстная публика, побуждаемая не только политическим, религиозным, националистическим экстремизмом, но и движимая корыстной мотивацией. Таким образом, 8 основе побудительной мотивации каждого отдельного хищения всегда лежит корысть, но из этого не следует, что исключительно по корыстным мотивам действует каждый отдельный соучастник хищения. Корыстные мотив и цель могут совпадать только в одиночку совершаемых хищениях, в которых только корыстная цель поведения преступника способна удовлетворить его мо-тивационные побуждения, тогда как в хищениях, совершаемых в соучастии, нельзя отрицать вероятности случаев, когда корыстная цель у одних соучастников возникает помимо корыстных мотивов, будучи «подсказанной» или даже навязанной другими соучастниками. Собственно, в том и состоит проблема, что мотив преступления как побудительная причина всегда вызревает внутри, представляя собой некое «состояние души», тогда как цель может быть навязана См , напр Владимиров В А , Ляпунов Ю И. Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М., 1986 С 53, Джекебаев У С, Рахимов Т Г, Судаковз Р Н Мотивация преступления и уголовная ответственность Алма-Ата, 1987 С. 46, Миненок М Г., Миненок Д М Корысть Криминологические и уголовно-правовые проблемы С 110 формы хищения 467 им средств, ассоциируемых с символами насилия в более ранних культурах, не в полной мере отражает современную криминогенную ситуацию. Со временем это признал и Верховный Суд РСФСР, разъяснив, что введение в организм потерпевшего «опасных для жизни и здоровья сильнодействующих, ядовитых или одурманивающих ве-шеств с целью приведения его таким способом в беспомощное состояние и завладения... имуществом должно квалифицироваться как разбой». 68 Тем самым Верховный Суд вывел объективную сторону состава разбоя за рамки нападения, дав основание для заключения, что «разбой фактически перешагнул границу нападения».669 Многие авторы считают столь широкую формулировку данного разъяснения необоснованной, исходя из того, что тайное или обманное введение потерпевшему химических средств с целью приведения его в беспомощное состояние не является нападением.670 Ибо всякое нападение предполагает насилие, но не всякое насилие выражается в нападении. Из этого вытекает, что тайное или обманное воздействие на внутренние органы потерпевшего в целях хищения не может квалифицироваться как разбой, даже если химические препараты представляли опасность для жизни или здоровья. Поэтому данная формулировка упомянутого разъяснения Пленума формально противоречит тексту уголовно-правовой нормы об ответственности за разбой, где четко указан способ физического насилия — нападение. Итак, воздействие на человека против или помимо его воли наркотическими, ядовитыми или одурманивающими веществами, безусловно, следует рассматривать в качестве разновидности физического насилия, каким бы способом указанные вещества ни вводились в его См п 8 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» с изменениями, внесенными постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г // Бюллетень Верховного Суда РСФСР 1990 №7 С 7 9 Марцев А И . Векленко В В Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за разбой//Российский юридический журнал 1994 № 2 С 34 Уголовное право Особенная часть Учебник для вузов ! Под ред И Я Козаченко и ДР М . 1997 С 230, Болдырев Е В , Петрунев В П Вопросы квалификации разбоя в судебной практике // Научный комментарий судебной практики за 1967 г М. 1968 С 125 Каплан Е Возможен ли разбой без нападения // Социалистическая законность 1990 № 12 С 56, Владимиров В А , Ляпунов Ю И Ответственность за корыстные посягательства на социалистическую собственность. М , 1986 С 112, и др |