|
132 Ламарком. Р. Маршем. Именно благодаря тому, что между обществом и природой возникают новые связи, в которых человек выступает в качестве субъекта, а природа в качестве объекта, зарождается и экологическое знание как таковое... Экологическое знание невозможно, если доминирует установка на приспособление человека к окружающей его естественной среде. Но оно становится реальностью, когда человек в процессе своего исторического развития изменяет внешнюю природу, а затем начинает приспосабливаться к этим измененным условиям окружающей среды. С появлением механических средств труда в конце XVIII века, способных существенно повлиять на состояние внешней среды, зарождается и экологическое знание, но не как теория или научная дисциплина, а в качестве некоторой идеологии. В таком виде оно присутствует у Мальтуса и Годвина, а еще ранее у Руссо, в его концепции естественного человека, вернувшегося назад, к природе».1 И характерно последнее замечание о том, что экологическое знание зарождается как идеология, а не как научная теория. Вначале именно философия и искусство осознали возможность негативных последствий развития техники. И дело не в том, что техника плоха сама по себе. Кризис может и должен возникнуть ввиду ограниченности Земли и неограниченного роста численности человечества. Но техника резко ускоряет все процессы в социуме и биосфере. С одной стороны, увеличивая блага, создает предпосылки к росту населения, с другой стороны, увеличивает антропогенную нагрузку на природу. Искусство того времени не осталось безучастным к рационализации мышления и технизации жизни. «Романтизм, по мнению В. Гейнзберга, можно, хотя бы отчасти считать реакцией на то состояние мира, когда под действием рационализма естественных наук и техники он готов был превратиться в совокупность трезвых, практически рассчитанных условий, обеспечивающих благополучие внешней жизни. В таком мире для целостной личности с ее желаниями, ее надеждами, ее страданиями подлинного места ГиренокР.И. Экология. Цивилизация. Ноосфера. М., 1987. С. 13 -14. |
152 Глобальный экологический кризис наших дней — это не результат какойто единичной ошибки, неправильно выбранной стратегии технического или социального развития. Это отражение глубинного кризиса культуры, ' охватывающего весь комплекс взаимодействий людей друг с другом, с обществом и природой. Рассмагривая культуру как «духовный код жизнедеятельности людей», нельзя обойти вниманием ее тесную взаимосвязь с формированием того типа мировоззрения, которое бы способствовало переосмыслению отношений человека с окружающей его природной средой, определению своего места и роли в окружающем мире. Экологическое мышление, по мнению многих специалистов, всегда было неотъемлемым компонентом мировоззрения человека, но, безусловно, в разные эпохи оно имело различное содержание и форму выражения. Первые ростки его, пожалуй, стали пробиваться одновременно с первыми успехами технологической цивилизации, «Машинизация человеческой деятельности, пишет Ф.И. Гиренок, нуждается в энергетическом обеспечении, в металлах. Увеличивается производство отходов, меняются ландшафты, режим рек, климат. Растут города. Совершенствуется транспорт... Это усиливающееся давление на природу. Формирование искусственного компонента внешней среды осознается Ж. Бюффоном и Ж.Ж. * Руссо, а позднее Р. Мальтусом, Ж. Ламарком. Р. Маршем. Именно благодаря тому, что между обществом и природой возникают новые связи, в которых человек выступает в качестве субъекта, а природа в качестве объекта, зарождается и экологическое знание как таковое... Экологическое знание невозможно, если доминирует установка на приспособление человека к окружающей его естественной среде. Но оно становится реальностью, когда человек в процессе своего исторического развития изменяет внешнюю С* природу, а затем начинает приспосабливаться к этим измененным условиям окружающей среды. С появлением механических средств труда в конце XVIII века, способных существенно повлиять на состояние внешней среды, 153 зарождается и экологическое знание, но не как теория или научная дисциплина, а в качестве некоторой идеологии. В таком виде оно присутствует у Мальтуса и Годвина, а еще ранее у Руссо, в его концепции * естественного человека, вернувшегося назад, к природе».1 И характерно последнее замечание о том, что экологическое знание зарождается как идеология, а не как научная теория. Вначале именно философия и искусство осознали возможность негативных последствий развития техники. И дело не в том, что техника плоха сама по себе. Кризис может и должен возникнуть ввиду ограниченности Земли и неограниченного роста численности человечества. Но техника резко ускоряет все процессы в социуме и биосфере С одной стороны, увеличивая блага, создает предпосылки к росту населения, с другой стороны, увеличивает антропогенную нагрузку на природу. Искусство того времени не осталось безучастным к рационализации мышления и технизации жизни. «Романтизм, по мнению В Гейнзберга, можно, хотя бы отчасти считать реакцией на то состояние мира, когда под действием рационализма естественных наук и техники он готов был превратиться в совокупность трезвых, практически рассчитанных условий, обеспечивающих благополучие внешней жизни. В таком мире для целостной личности с ее желаниями, ее надеждами, ее страданиями подлинного места * не оставалось. Личность поэтому погрузилась в свой внутренний мир. В реальном мире наш поступок влечет за собой следствия, за которые мы должны отвечать. Отрешение же от него, быть может, и ощущалось как потеря, однако было все же легче чтобы не сказать удобней убежать в мир грез, упиваться страстями, сбросить с себя и других бремя ответственности и наслаждаться бесконечной широтой чувства».2 Несмотря на предупреждения со стороны философии и искусства, С» экологические представления очень медленно входили в сознание естествоиспытателей. Если к началу XX века в философии (в основном ' Гиренок Р.И Экология. Цивилизация. Ноосфера. -М., 1987. С. 13... 14. 2 Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М.. 1987. С. 316...317 |