|
просто необоснованный отказ или уклонение от заключения договора, а экономически или технологически необоснованный отказ. Аналогичное уточнение внесено в состав «сокращение или прекращение производства товаров, на которые имеется спрос или заказы потребителей, при наличии возможностей безубыточного производства». Кроме того, ряд изменений претерпела норма, которая определяет условия признания действий хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение, правомерными. Однако об этом будет более подробно сказано ниже. В остальном существенных изменений в определении пределов реализации гражданских прав хозяйствующими субъектами, занимающими доминирующее положение, не наблюдается. Это значит, что остается открытым вопрос о том, как соотносятся отдельные виды нарушения с общей формулировкой запрета: являются ли перечисленные в статье действия однозначно антиконкурентными или же они запрещены только при условии, что приводят к ограничению конкуренции и/или ущемлению прав? Характерно, что перечень запрещенных действий, приведенный в ст. 5 Закона РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», не является исчерпывающим. В этой связи разграничение обычной деловой практики и злоупотребления доминирующим положением представляется достаточно проблематичным. Существует мнение [Горячева Ю.Ю. Пределы осуществления гражданских прав доминирующим на рынке субъектом. Юридическая защита субъектов экономической деятельности: Рабочие документы для стандартной повторяющейся программы (Модуль 4), ноябрь 2000], что прямо названные в перечне ст. 5 «старого» Закона о конкуренции составы правонарушения одновременно являются и ограничением конкуренции, и ущемлением прав физических и юридических лиц. В тех же случаях, когда соответствующие действия отвечают лишь общему определению злоупотребления 83 |
компании вызван более высокой эффективностью, а не ограничением конкуренции [179]. Таким образом, изначально оценка законности действий с точки зрения ст. 2 Закона Шермана шла по пути оценки разумности — применения ги1е о? геазоп. Но аналогичному пути, как представляется, пошло и российское антимонопольное законодательство. Первое, что хотелось бы отметить при анализе норм российского законодательства о запрете злоупотребления доминирующим положением — норма нового Закона мало чем отличается от ст. 5 Закона РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». И это один из положительных аспектов нового Закона. По ст. 5 «старого» конкурентного законодательства была наработана богатая судебная практика, причем ее результаты более положительны для антимонопольного органа, чем результаты применения им ст. 6, запрещавшей антиконкурентные соглашения и согласованные действия. Есть одна на первый взгляд незначительная новелла данной нормы — уточнение формулировок состава. В соответствии со ст. 10 запрещается не просто необоснованный отказ или уклонение от заключения договора, а экономически или технологически необоснованный отказ. Аналогичное уточнение внесено в состав «сокращение или прекращение производства товаров, на которые имеется спрос или заказы потребителей, при наличии возможностей безубыточного производства». Кроме того, ряд изменений претерпела норма, которая определяет условия признания действий хозяйствующего субъекта, занимающего доминирующее положение, правомерными. Однако об этом будет более подробно сказано ниже. В остальном существенных изменений в определении пределов реализации гражданских прав хозяйствующими субъектами, занимающими доминирующее положение, не наблюдается. 81 82 Это значит, что остается открытым вопрос о том, как соотносятся отдельные виды нарушения с общей формулировкой запрета: являются ли перечисленные в статье действия однозначно антиконкурентными или же они запрещены только при условии, что приводят к ограничению конкуренции и/или ущемлению прав? Характерно, что перечень запрещенных действий, приведенный в ст. 5 Закона РФ «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», не является исчерпывающим. В этой связи разграничение обычной деловой практики и злоупотребления доминирующим положением представляется достаточно проблематичным. Существует мнение [43], что прямо названные в перечне ст. 5 «старого» Закона о конкуренции составы правонарушения одновременно являются и ограничением конкуренции, и ущемлением прав физических и юридических лиц. В тех же случаях, когда соответствующие действия отвечают лишь общему определению злоупотребления доминирующим положением, антимонопольному органу необходимо доказывать не только ущемление прав хозяйствующих субъектов и граждан, но и ограничение конкуренции. Возможно, признание того, что перечисленные в данной статье деяния одновременно нарушают права хозяйствующих субъектов и ограничивают конкуренцию, способствовало бы разрешению возникшей проблемы. Однако нельзя не учитывать, что приведенные в ст. 5 «старого» Закона о конкуренции и в ст. 10 нового Закона о защите конкуренции составы являются всего лишь частными случаями нарушения общего запрета. Поэтому вполне правомерен вопрос: почему одни частные случаи одновременно соответствуют сразу двум квалифицирующим условиям, а другие нет? Ведь существо нарушения не меняется от того, указано оно в законе прямо или нет. Более того, общий состав данного правонарушения предусматривает не только кумулятивные, но и альтернативные условия квалификации: ограничение конкуренции и/или ущемление прав. Например, анализ дел, рассмотренных антимонопольными органами в 2002 г. по 1 192 АЪ. Горячева Ю.Ю. Пределы осуществления гражданских прав доминирующим на рынке субъектом. Юридическая защита субъектов экономической деятельности: 44. Длугопольский О. «Кластерна модель розвитку промислового виробництва репону як фактор ефективних структурних реформ (на приклад! Тернопольсько'1облаем).ж. «Економ^чний Часопис-ХХ1, №2, 2003р. 45. Днепровская С., Дробышевский С., Изряднова О., Левченко Д., Ледерман Л., Мальгинов Г., Турунцева М., Хобсон П. Инвестиции: региональный проект. М.: СЕПРА, 2002. 46. Добрецов Н.Л. Развитие энергетического сектора Сибири. Новосибирск, 1997. 47. Добрынин А.И. Общая экономическая теория. СПб.: Питер, 2004 48. Дойль П. Маркетинг-менеджмент и стратегии. СПб.: Питер, 2003 49. Дранев Я.Н. Приглашение к партнерству Науч.-техн. и инновац. Деятельность. ~М.: АЦНПП, 1998 50. Дробышевский С.М. Временные методические рекомендации по вопросам инвестиционной деятельности региональных и местных органов власти. М.: Изд-во ИЭПП, 2006. 51 .Дробышевский С.М. Факторы экономического роста в регионах РФ. -М.-.ИЭПП, 2005.-278 с. 52. Дынкин А.А., Куренков Ю.В. Конкурентоспособность России в глобальной экономике. «Международные отношения» Москва, 2003г. -374 с. 53. Евменов А.Д. Организационно-правовые основы формирования эффективного механизма социально-экономического управления инвестиционным климатом. СПб: Диалог, 2005. 54. Евстигнеева Л.Р., Евстигнеев Р.А. Глобализация и российские регионы // Проблемы теории и практики управления, 2003. № 1. 55. Егорова А.В. Управление развитием производственных сил северных регионов на уровне субъекта федерации: возможности |