|
100 Таким образом, смысл выраженной имплицитным образом авторской оценки фактов уточняется, а возможно, и определяется в процессе конфликтогенного дискурса с объектом критической газетной публикации. Выражаемое при этом мнение журналиста подкрепляется на речевом уровне отрицательной коннотацией. Подобная оценка принуждает объекта публикации к ответному речевому действию, то есть является действенным коммуникативным побудителем. Имплицитная авторская оценка фактов способствует внедрению фактологической информации в концептуальную. В результате событие свертывается до точки зрения, которая и является в дальнейшем изложении точкой отчета для борьбы данного независимого издания за свою позицию в социальном пространстве региона. Имплицитная оценка определяется также сценарием речевого поведения журналиста, несущего ответственность за фактологическую составляющую своей публикации: через подтекст создавать отрицательный фон для восприятия актуальной информации. Дискурс региональных СМИ потенциально находится в конфликте с другими дискурсами, претендующими на то, чтобы формировать социальную среду посредством иных значений, устанавливать другие принципы социальной практики. Взаимодействие адресата и адресанта, инициируемое региональной прессой, обусловлено направленностью на воздействие и убеждение, желанием каждой из сторон не только выразить отношение к социальным событиям, но и внушить это отношение оппоненту. Речь идет о целом наборе разногласий, нестыковок в менталитете коммуникаторов: экономических, социально-психологических, возрастных, социокультурных, лингвистических. Реализующаяся в результате данного конфликта коммуникация предполагает взаимопонимание лишь как гипотетическое второстепенное условие. Ее цель достижение внешнего лерлокутивного эффекта. Эта внешняя для коммуникации цель достигается, как правило, скрытыми речевыми средствами. Объектом деятельности журналиста при этом являются социальные |
щью кодов, отличных от кодов, использованных в тексте. Это форма своеобразного сопротивления объекта текста, который рассматривает публикацию как посягательство на собственный социальный статус. А отсюда его подсознательное стремление узреть факт там, где выражено мнение, сопровождаемое отрицательной оценкой, не принимает во внимание текстовые особенности публикации. Газетно-публицистический текст и реакцию на него объекта текста можно рассматривать, следовательно, в качестве гибкой социальной модели конкуренции разных дискурсов, каждый субъект из которых обладает собственной коммуникативной свободой в пределах личного дискурса. Данная свобода предоставляет собеседникам широкий диапазон речевых средств для формирования собственных значений в измерении дискурса оппонента. В основе реализации данной свободы лежит стремление господствовать над языком, что дает право контролировать тех, кто не наделен подобной властью над языком. Таким образом, смысл выраженной имплицитным образом авторской оценки фактов уточняется, а возможно, и определяется в процессе конфликтогенного дискурса с объектом критической газетной публикации. Выражаемое при этом мнение журналиста подкрепляется на речевом уровне отрицательной коннотацией. Подобная оценка принуждает объекта публикации к ответному речевому действию, то есть является действенным коммуникативным побудителем. Имплицитная авторская оценка фактов способствует внедрению фактологической информации в концептуальную. В результате событие свертывается до точки зрения, которая и является в дальнейшем изложении точкой отчета для борьбы данного независимого издания за свою позицию в социальном пространстве региона. Имплицитная оценка определяется также сценарием речевого поведения журналиста, несущего ответственность за фактологическую составляющую своей публикации: через подтекст создавать отрицательный фон для восприятия актуальной информации. Дискурс СМИ вступает в потенциальное взаимодействие с другими дискурсами, претендующими на то, чтобы формировать социальную среду 92 посредством иных значений, устанавливать другие принципы социальной практики. Взаимодействие адресата и адресанта, инициируемое региональной прессой, обусловлено направленностью на воздействие и убеждение, желанием каждой из сторон не только выразить отношение к социальным событиям, но и внушить это отношение оппоненту. Речь идет о целом наборе разногласий, нестыковок в менталитете коммуникаторов: экономических, социально-психологических, возрастных, социокультурных, лингвистических. Реализующаяся в результате данного конфликта коммуникация предполагает взаимопонимание лишь как гипотетическое второстепенное условие. Ее цель достижение внешнего перлокутивного эффекта. Эта внешняя для коммуникации цель достигается, как правило, скрытыми речевыми средствами. Объектом деятельности журналиста при этом являются социальные проблемы, порожденные вышестоящими чиновниками, а рядовые граждане, массовый потребитель печатной продукции, выступают для автора публицистического текста генераторами дискурсивных идей. Текст этот является посланием конкретному адресату, выражающим определенное позиционирование этого адресата внутри коммуникационного пространства и том самым вовлекающим его в процесс общения вне текста. Установка исследователя на определение степени инвективности регионального газетно-публицистического дискурса в современном русском языке непосредственно связана с проблемой коммуникативной свободы журналиста, которая, в свою очередь, проистекает из соотношения устной и письменной разновидности литературного языка. Проблема выбора речевых средств для достижения запланированного перлокутивного результата, вовлечение объекта текста в процесс общения вне текста, особенно актуальна для региональной прессы, для которой в настоящее время характерна общеязыковая тенденция смешения стиля, при которой «и книжный стиль, и разговорный живут рядом», «книжный, разговорный и другие окрашенные стили цветут в современной газете» [Панов, 1989: 11, 15]. 93 |