|
101 проблемы, порожденные вышестоящими чиновниками, а рядовые граждане, массовый потребитель печатной продукции, выступают для автора публицистического текста генераторами дискурсивных идей. Текст этот является посланием конкретному адресату, выражающим определенное позиционирование этого адресата внутри коммуникационного пространства и том самым вовлекающим его в процесс общения вне текста. Установка исследователя на определение степени инвективности регионального газетно-публицистического дискурса в современном русском языке непосредственно связана с проблемой коммуникативной свободы журналиста, которая, в свою очередь, проистекает из соотношения устной и письменной разновидности литературного языка. Проблема выбора речевых средств для достижения запланированного перлокутивного результата, вовлечение объекта текста в процесс общения вне текста, особенно актуальна для региональной прессы, для которой в настоящее время характерна общеязыковая тенденция смешения стиля, при которой «и книжный стиль, и разговорный живут рядом», «книжный, разговорный и другие окрашенные стили цветут в современной газете» [Панов, 1989: 11, 15]. Исследователи отмечают, что в последнее время «в сферу книжной речи мощным потоком вливается значительная масса речевых явлений (в том числе, конечно, и инвективного характера), традиционно функционировавших на периферии речевой коммуникации, исключительно в ее устной форме» [Понятия чести и достоинства..., 1997: 67]. Причину стилистического «газетного сдвига» от нейтральной речи к разговорной можно видеть и в новом отношении к понятию «коммуникативная свобода» пишущей личности. Конфликт между планом выражения и планом содержания в газетно-публицистическом тексте, порожденный тенденцией смешения стилей, зачастую воспринимается получателем информации как нарушение границ социокультурно допустимой коммуникативной свободы журналиста, требующее общественного порицания за распространение порочащих сведений. |
посредством иных значений, устанавливать другие принципы социальной практики. Взаимодействие адресата и адресанта, инициируемое региональной прессой, обусловлено направленностью на воздействие и убеждение, желанием каждой из сторон не только выразить отношение к социальным событиям, но и внушить это отношение оппоненту. Речь идет о целом наборе разногласий, нестыковок в менталитете коммуникаторов: экономических, социально-психологических, возрастных, социокультурных, лингвистических. Реализующаяся в результате данного конфликта коммуникация предполагает взаимопонимание лишь как гипотетическое второстепенное условие. Ее цель достижение внешнего перлокутивного эффекта. Эта внешняя для коммуникации цель достигается, как правило, скрытыми речевыми средствами. Объектом деятельности журналиста при этом являются социальные проблемы, порожденные вышестоящими чиновниками, а рядовые граждане, массовый потребитель печатной продукции, выступают для автора публицистического текста генераторами дискурсивных идей. Текст этот является посланием конкретному адресату, выражающим определенное позиционирование этого адресата внутри коммуникационного пространства и том самым вовлекающим его в процесс общения вне текста. Установка исследователя на определение степени инвективности регионального газетно-публицистического дискурса в современном русском языке непосредственно связана с проблемой коммуникативной свободы журналиста, которая, в свою очередь, проистекает из соотношения устной и письменной разновидности литературного языка. Проблема выбора речевых средств для достижения запланированного перлокутивного результата, вовлечение объекта текста в процесс общения вне текста, особенно актуальна для региональной прессы, для которой в настоящее время характерна общеязыковая тенденция смешения стиля, при которой «и книжный стиль, и разговорный живут рядом», «книжный, разговорный и другие окрашенные стили цветут в современной газете» [Панов, 1989: 11, 15]. 93 Исследователи отмечают, что в последнее время «в сферу книжной речи мощным потоком вливается значительная масса речевых явлений (в том числе, конечно, и инвективного характера), традиционно функционировавших на периферии речевой коммуникации, исключительно в ее устной форме» (Понятия чести и достоинства..., 1997: 67). Причину стилистического «газетного сдвига» от нейтральной речи к разговорной можно видеть и в новом отношении к понятию «коммуникативная свобода» пишущей личности. Конфликт между планом выражения и планом содержания в газетнопублицистическом тексте, порожденный тенденцией смешения стилей, зачастую воспринимается получателем информации как нарушение границ социокультурно допустимой коммуникативной свободы журналиста, требующее общественного порицания за распространение порочащих сведений. Привнесение в газетно-публицистический текст имплицитных смыслов дает журналисту прагматическую возможность «облечь» их в субъективную форму. Значение высказывания при этом не равно реальному значению слов, смысл которых определяется не только отдельным словарным значением, но и семантикой всего контекста, к которой оно «приспосабливается». Учет семантики всего контекста и прагматики ситуации является более приближенным к сути, хотя и более сложным для юрислингвистического анализа инвективности, что ставит лингвиста-эксперта перед дилеммой, связанной с выбором уровня анализа подобного текста: элементарного, формально-логического или глубинного, содержательного, исходящего из смысла контекста и ситуации. Объективный смысл текста напрямую зависит от сложившихся в данном обществе норм. Их формируют системные закономерности, сложившиеся в данном языке, и общепринятые в языковом коллективе нормы употребления. Позиционирование адресата в газетно-публицистическом тексте может придавать этому тексту инвективный характер, свидетельствующий о выходе журналиста за рамки своей коммуникативной свободы. Констатация факта без комментариев и оценок на самом деле может содержать в себе под94 |