|
87 Другими словами, дискурсивный анализ подходит не только для изучения структуры газетно-публицистического текста, но и анализа выражаемого этими структурами «подстрочного» значения, мнения и групповой идеологии. Для того чтобы показать, как имплицитные значения относятся к тс кету, необходимо подвергнуть анализу когнитивный, социальный, политический и культурный контекст медиа-сообщений. Когнитивный подход основывается на том факте, что тексты не имеют смысла, но смысл образуется в сознании носителей языка. Следовательно, нам нужно «разобрать по частям» когнитивные представления журналистов в процессе производства ими публикаций и объектов текста во время осознания, понимания и запоминания текста публикации. «Переваривая», осмысляя событие, описанное в тексте, объект текста строит ментальную модель этого события. Эта модель не только выражает информацию, представляемую через текст, она также содержит много другой информации об этом событии. Примечательно, что эта информация не выражена в тексте, предполагается опора на соответствующие знания объекта текста или потому что она представляется э/сурналисту не подходящей. Часть этой информации возникает из так называемых сценариев, конвенциональных знаний, представлений о хорошо известных эпизодах социальной жизни. Как и текст художественной литературы, не подразумевающий смысловой однозначности, региональный газетный текст начинает обладать креативной прагматикой, поскольку понимание его все чаще и чаще предполагает творческое воссоздание смысла. На задний план отходит инструктивная прагматика газетной публикации. В данном культурном окружении последняя уже не допускает строго определенную интерпретацию, описывая одно из возможных состояний заранее неизвестной действительности. Таким образом, газетный текст начинает нести информацию о недвусмысленно интерпретируемых данных. |
дитории отводится роль стороннего пассивного наблюдателя, не включенного в пространство обмена «слово-ответ». Критический журналистский текст становится для читателей «рекламой» способов воздействия на «сильных мира сего» с целью регулирования социального порядка в целом, внедрения новых кодов чтения газетной публицистики у принимающей стороны. Таким образом, критический газетно-публицистический текст потенциально стимулирует объекта текста на ответный речевой ход. Суть коммуникации, как показал В.М. Сергеев, состоит в построении в когнитивной системе реципиента концептуальных конструкций «моделей мира», которые определённым образом соотносятся с «моделями мира» говорящего, но не обязательно повторяют их [Сергеев, 1998: 7]. Интерпретативные коды понимания личностью смысла и сути журналистского текста состоят в тесном родстве с личностными конструктами человека, репрезентирующими в индивидуальном сознании уникальную картину мира личности. Дискурс региональных СМИ предоставляет в распоряжение личности рефлексивные средства интеллектуального анализа реальности, отнюдь не сопряжённые с её собственным опытом. Реализуя данный механизм воздействия, СМИ как социальный институт с его кодексом ценностей актуализируют возможность оказывать влияние на духовную сферу внутреннего мира личности. Другими словами, дискурсивный анализ подходит не только для изучения структуры газетно-публицистического текста, но и анализа выражаемого этими структурами «подстрочного» значения, мнения и групповой идеологии. Для того чтобы показать, как имплицитные значения относятся к тексту, необходимо подвергнуть анализу когнитивный, социальный, политический и культурный контекст медиа-сообщений. Когнитивный подход основывается на том факте, что тексты не имеют смысла, но смысл образуется в сознании носителей языка. Следовательно, нам нужно «разобрать по частям» когнитивные представления журналистов в процессе производства ими публикаций и объектов текста во время осознания, понимания и запоминания текста публикации. 13 «Переваривая», осмысляя событие, описанное в тексте, объект текста строит ментальную модель этого события. Эта модель не только выражает информацию, представляемую через текст, она также содержит много другой информации об этом событии. Примечательно, что эта информация не выражена в тексте, предполагается опора на соответствующие знания объекта текста или потому что она представляется журналисту не подходящей. Часть этой информации возникает из так называемых сценариев, конвенциональных знаний, представлений о хорошо известных эпизодах социальной жизни. Перейдем к проявлению корреляций в функционировании онимов. Семантический аспект корреляции «факт-оценка» органически поддерживается природой ИС равно как и природа онима намечает семантику «фактоценка» в СМИ. Уже в этой органической взаимоподдержке семантический аспект корреляции определяется в единстве с целочастным и функциональным. См. пример: ЗЛАТОУСТ, -а, м. Ирон. Красноречивый оратор (по прозвищу выдающегося византийского проповедника и церковного деятеля Иоанна Златоуста). «Но как бы ни изощрялись златоусты дипломатии, им не удастся уйти от реальности» (1978) /С-04/. Антропоним ЗЛАТОУСТ, ассоциирующийся с внутренней формой мотивирующего его апеллятива златоуст, используется в оценочном контексте. Всё богатство реализации этой публицистической функции соотносится с целочастным аспектом: оценка определяется в единстве-контрапункте с ономастиконом высокой, светлой духовной традиции, так что оним применяется и в иных социокультурных условиях. Семантическое деление лексики по характеру номинации на имена собственные и нарицательные проводили еще античные философы-стоики и, в частности, Хрисипп (ок. 280 208 до н.э.). Позднее о ИС было высказано немало суждений, причем как принимаемых многими учеными, так и совершенно противоположных. Споры вызвало определение своеобразия значения ИС. Поскольку этот вопрос относится к философии языка, то им издавна занимаются философы и логики, 14 Как известно, «судьба оценочного знака в значении слова обнаруживает зависимость от предметной области соответствующего значения. Возможны три направления изменений оценочного знака: а)слово с оценочно нейтральным значением может получить оценочный смысл, который, повторяясь, закрепляется в этом значении» (Карасик 2004, 34). С первой разновидностью соотнесены две других: слово с оценочно закрепленным значением может потерять оценочный знак; слово с оценочно закрепленным значением может изменить оценочный знак, причем при такой мутации наблюдается своеобразная оценочная энантиосемия, то есть сосуществование положительного и отрицательного оценочного знака в одном значении. Причем, как подчеркивает В.И.Карасик, оценочный смысл появляется, расщепляется и исчезает в речи группы людей, а не всего языкового сообщества. Данное обобщение подтверждается и материалом других исследователей (Баранов, Караулов 2002, 120-127). Как и текст художественной литературы, не подразумевающий смысловой однозначности, газетный текст начинает обладать креативной прагматикой, поскольку понимание его все чаще и чаще предполагает творческое воссоздание смысла. На задний план отходит инструктивная прагматика газетной публикации. В данном культурном окружении последняя уже не допускает строго определенную интерпретацию, описывая одно из возможных состояний заранее неизвестной действительности. Таким образом, газетный текст начинает нести информацию о недвусмысленно интерпретируемых данных. Так укрепляются предпосылки для взаимодействия видов оценки с помощью онимов. Значение журналистского текста не только субъективно, оно структурируется социальными контекстами. В процессе его написания и восприятия участники общения конституируют символический мир друг друга, активно проявляют прагматический потенциал своих языковых личностей. При этом через распределение свойств и статусов социальный мир объективно представляется как символическая система, символическое пространство различ80 |