|
95 информация зачастую представляется в региональной прессе в синкретическом виде. В этой связи, Н.Д. Арутюнова пишет: «Скрещение истинностной и этической оценок происходит практически всегда, когда речь идет о поведении людей и событиях их жизни. Текст человеческой жизни выстраивается по принципу судебного разбирательства, требующего верификации суждений о совершении поступков и их квалификации» [Арутюнова, 1999]. Отмеченный синкретизм, как правило, в прагматическом плане способствует переводу высказываний с утверждением о фактах в разряд высказываний, передающих мнение. Ср.: «Когда им задают вопросы чаще всего банальные, типа, где учились, каково семейное положение... они отвечают звенящими голосами. Так и чувствуется, что истерика уже на подходе так и видится, как эта самая дама, стоящая сейчас перед депутатами чуть ли не в обмороке, самоутверждается в зале суда. Бесцеремонно обрывая, «ставя на место», не умея или не считая нужным скрывать симпатий и антипатий...» (КНК, №192, январь, 2004, С.4). В когнитивном сознании автора критического выступления факт выступает в виде образа факта. Приведенный текст не содержит утверждений о лице, о котором ведется критическое повествование. Журналист рисует образ и посредством иронии передает свое негативное отношение к нему. В критическом газетно-публицистическом выступлении речевые средства имплицитной оценки «скрывают» собственное мнение автора публикации. При этом отрицательное отношение автора к описываемым событиям подчеркивается употреблением экспрессивных лексем, относящихся к разговорно-просторечному стилю. Ср.: «До чего же все-таки гуманные судьи в янтарном крае! Сыщикимилиционеры порою землю носом роют, устраивают засады, с поличным берут злодеев а в суде их ждет смешное наказание» (КНК, №213, июнь, 2004, С.З).Модальность мнения выражается и оценочным атрибутивным словосочетанием «смешное наказание», оценка пропозиции которого осуществляется по шкале «хорошо/плохо». |
формирования коллективных представлений в регионе и локальных идеологических доктрин. На фоне объективных событий, цепочек взаимосвязанных событий, представленных в публикации, второе значение анализируемой номинации превалирует над первым, косвенно отражает негативное отношение автора к объекту текста, формирует имплицитно выраженное мнение первого о втором, так как не описывает реальность, а метафорически выражает личностный смысл. По существу, эта номинация переводит авторскую информацию с когнитивного уровня на аффективный уровень, где эта информация закодирована не языковой формой, а имплицитным речевым смыслом. Результатом этого предстает тот факт, что фактическая и оценочная информация зачастую представляется в региональной прессе в синкретическом виде. В этой связи Н.Д. Арутюнова пишет: «Скрещение истинностной и этической оценок происходит практически всегда, когда речь идет о поведении людей и событиях их жизни. Текст человеческой жизни выстраивается по принципу судебного разбирательства, требующего верификации суждений о совершении поступков и их квалификации» [Арутюнова 1999]. Отмеченный синкретизм, как правило, в прагматическом плане способствует переводу высказываний с утверждением о фактах в разряд высказываний, передающих мнение. Ср.: «Когда госпожам и господам Н. и Т. задают вопросы чаще всего банальные, типа, где учились, каково семейное положение... они отвечают звенящими голосами. Так и чувствуется, что истерика уже на подходе так и видится, как эта самая дама, стоящая сейчас перед депутатами чуть ли не в обмороке, самоутверждается в зале суда, Бесцеремонно обрывая, «ставя на место», не умея или не считая нужным скрывать симпатий и антипатий...»(НКК, №192, январь, 2004, С.4). В когнитивном сознании автора критического выступления факт выступает в виде образа факта. Приведенный текст не содержит утверждений о 88 лице, о котором ведется критическое повествование. Журналист рисует образ и посредством иронии передает свое негативное отношение к нему. В критическом газетно-публицистическом выступлении речевые средства имплицитной оценки «скрывают» собственное мнение автора публикации. При этом отрицательное отношение автора к описываемым событиям подчеркивается употреблением экспрессивных лексем, относящихся к разговорно-просторечному стилю. Ср.: «До чего же все-таки гуманны судьи Р. и У в янтарном крае! Сыщики-милиционеры порою землю носом роют, устраивают засады, с поличным берут злодеев а в суде их ждет смешное наказание» (НКК, №213, июнь, 2004, С.З). Разговорно-просторечная лексика способствует индуктивному обобщению факта в данном высказывании, которое в связи с этим нельзя считать истинным суждением, отражающим фрагмент реальной действительности. Модальность мнения выражается и оценочным атрибутивным словосочетанием «смешное наказание», оценка пропозиции которого осуществляется по шкале «хорошо/плохо». В результате языковой трансформации фактов во мнение, смысловое поле информации получает, как правило, имплицитную форму речевой реализации. Косвенные смыслы «вырисовывают» объект критики неоднозначно, в большей степени намекают на концептуальное содержание наивной картины мира объекта, чем информируют о ней. Используемые при этом речевые средства обладают многозначностью, утверждения подразумеваются, а не проговариваются. Реципиент текста, в пресуппозиционном плане осознающий «слабые места» собственного социального поведения, воспринимает мнение журналиста как утверждение фактов, таким образом, реализует иной код прочтения статьи. Участники конфликта исходно выдвигают разные требования к речевому отражению факта и мнения, что и становится источни89 |