|
118 языков, но при этом, объединяя целенаправленность с принципом экономии, он фактически рассматривал целесообразность (Мартине, 1960). Несколько позже эта идея была положена в основу теории речевых актов, изучающей целенаправленность в терминах иллокутивного акта, иллокутивной силы, иллокуции. Согласно данной теории, речевой акт в его отношении к манифестируемой цели и ряду условий его употребления представляет собой иллокутивный акт, для которого целенаправленность является основным признаком. Однако, как справедливо считает И.М. Кобозева, «сторонники теории речевых актов абсолютизируют роль иллокутивной цели и недооценивают другие цели, достигаемые в общении» (Кобозева, 1986:20). Согласно утверждению В. А. Звегинцева, целенаправленность в наиболее явном виде выступает при «приведении языка в действие», его актуализация достигается в установлении «связи между говорящим и его высказываниями», т.е. «целенаправленности подчинено все лингвистическое поведение» (Звегинцев, 1977:126). Проблема целенаправленности коммуникативной деятельности наиболее последовательно и широко разрабатывается в трудах отечественных психолингвистов А.А. Леонтьева, И.А. Зимней, И.Н. Жинкина, Т.В. РябовойАхутиной и других. По мнению А.А. Леонтьева, целенаправленность означает, что «есть какая-то неречевая задача, для выполнения которой и осуществляется речевая деятельность и которая решается языковыми средствами» (Леонтьев, 1979:25). Именно с этим связан факт выделения в качестве одного из элементов в существующих моделях речепорождения, несмотря на их разнообразие, цели (задачи, коммуникативного намерения, интенции, речевой интенции) говорящего, которая предшествует выбору средств осуществления и самому осуществлению акта деятельности. Коммуникативное намерение рассматривается, таким образом, как центральный компонент довербального этапа (уровня) речепорождения, является наиболее важной составляющей ситуации непосредственного общения. Считая оформление интенции |
19 ческого кружка, однако понимается ими по-разнежу. Согласно Э.Бенвенисту, сущность речевого акта "заключается в установлении необходимой и постоянной связи между говорящим и его высказыванием" /Бенвенист, 1974:314/. Пражцы считали, что, "являясь продуктом человеческой деятельности, язык шесте с тем имеет целевую направленность", и говорили о целевой модели языка /Тезисы..., 1965:123/. Тезис о языковой целенаправленности позволил им сделать вывод о языке как системе средств выражения, служащей какой-то определенной цели. В трудах Пражской лингвистической школы изучение целенаправленности в конечном итоге свелось к выявлению различных функций и форм их реализации в языке. Фактически в их концепции наблюдается уравнивание функций и целей на единой плоскости. Подтверждение тому мы находим у В.Скалички, который отмечает, что слово "функция" означает "целеустановку" /Скаличка,1965: 154/, и у Ф.Данеша, поясняющего, что термин "функция" употребляется в его телеологической (целевой) интерпретации / Danes, 1971: 140/. В дальнейшем идея целенаправленности получила развитие, уточнение и применение в трудах различных лингвистов,ДМакКей определяет язык как телеологическую, или целенаправленную, систему /МасКауД964:71/. Эта идея присутствует в известной мере в теории прогресса в развитии языка 0.Есперсена и у А.Марти. Ее также использовал А.Мартине, изучая эволюцию языков, но при этом объединял целенаправленность с принципом экономии и фактически рассматривал целесообразность /Мартине, I960/. Несколько позже эта идея была положена в основу теории речевых актов, изучающей целенаправленность в терминах иллокутивного акта, иллокутивной силы, иллокуции. Согласно данной теории, 20 речевой акт в его отношении к манифестируемой цели и ряду условий его употребления представляет собой иллокутивный акт, для которого целенаправленность является основным признаком. Однако, как справедливо считает И.М.Кобозева, "сторонники теории речевых актов абсолютизируют роль иллокутивной цели и недооценивают другие цели, достигаемые в общении" /Кобозева, 1986:20/. Согласно утверждению В.А.Звегинцева, целенаправленность в наиболее явном виде выступает при "приведении языка в действие", его актуализация достигается в установлении "связи мезду говорящим и его выоказываниями", т.е. "целенаправленности подчинено все лингвистическое поведение" /Звегинцев, 1977:126/. Проблема целенаправленности коммуникативной деятельности наиболее последовательно и широко разрабатывается в трудах отечественных психолингвистов А.А.Леонтьева, И.А.Зимней, И.Н.Жинкина, Т.В.Рябовой-Ахутиной и других. По мнению А.А.Леонтьева, целенаправленность означает, что "есть какая-то неречевая задача, для выполнения которой и осуществляется речевая деятельность и которая решается языковыми средствами" /Леонтьев, 1979:25/. Именно с этим связан факт выделения в качестве одного из элементов в существующих моделях речепорождения, несмотря на их разнообразие, цели (задачи, коммуникативного намерения, интенции, речевой интенции) говорящего1, которая предшествует выбору средств осуществления и самому осуществлению акта деятельности. Коммуникативное намерение рассматривается, таким образом, как центральный компонент довербального эта1 У психологов это находит выражение в терминах: у Л.С.Выготского "смутное желание", "чувствование задачи" /Выготский,1982/, у Д.Н.Узнадзе "категория воображаемой'ситуации" /Узнадзе, 1966/. 21 па (уровня) речепорождения, является наиболее важной составляющей ситуации непосредственного общения. Считая оформление интенции начальным этапом порождения высказывания, И.Н.Горелов определяет ее как "возникновение намерения что-нибудь сказать, но когда само высказывание еще не осуществлено" /Горелов, 1980:43/. Аналогичным образом, как выражение коммуникативной цели, преследуемой говорящим, когда он планирует ту или иную форму воздействия на слушающего, рассматривает коммуникативное намерение И.А.Зимняя /Зимняя, 1985:91/. В понимании О.Г.Почепцова, интенция есть "разновидность желания", а именно желание, для реализации которого будут предприняты определенные шаги" /Почепцов, 1986:74/. Понятие намерения (интенции) входит и в категориальный аппарат теории речевых актов, но трактуется либо как самый существенный момент в определении иллокуции /searie, 1976/, либо как субъективное значение высказывания /Грайс, 1985/. Учитывая важность коммуникативного намерения, представляется целесообразным говорить как об определяющей роли его в процессе непосредственной вербализации, так и о факторах, обусловливающих его. Вопрос о факторах, формирующих коммуникативное намерение говорящего, наиболее подробно разработан А.А.Леонтьевым на основе объяснительной схемы процесса выработки программы действия и принятия решения на совершение действия, разработанной П.К.Анохиннм /Анохин, 1966/. Среди таких факторов А.А.Леонтьев в первую очередь выделяет мотивацию. Практически всеми исследователями отмечается не только тесная связь интенции с мотивом как ояредмеченной потребностью, но и определяющая роль мотива в ее формировании. При этом А.А.Леонтьев обращает внимание на то, что, |