Проверяемый текст
Зигангирова Эльвира Ирековна Становление института собственности в России // Вестник ЧГУ. 2006. №6. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stanovlenie-instituta-sobstvennosti-v-rossii (дата обращения: 20.07.2021).
[стр. 15]

называемые институты собственности формализованные правила и неформализованные нормы, санкционирующие поведение людей в отношении тех или иных экономических благ.
Основная задача институтов состоит в обеспечении определенности человеческих взаимоотношений, а достигается эта определенность благодаря сложившимся правилам и нормам.
В современном его значении понятие «собственность» возникло в XVII в., в период быстрого распространения идей естественного права.
Эта эпоха породила два направления развития научной мысли, постигающей феномен собственности.
Первое направление связано с тем, что юристы и философы обосновали отделение собственности, происходящей из коммерческой деятельности граждан, от собственности государя, выступавшей в средневековье в качестве универсальной формы собственности и обычно именовавшейся publicus, или publicare.
Таким образом, определение «частная» появилось вне связи с термином «собственность» и служило для противопоставления самостоятельной экономической деятельности человека и деятельности в рамках политических структур.

В рамках второго направления были предприняты попытки отделить собственность человека, естественным образом возникавшую из самого акта создания той или иной вещи или приобретения ее у других людей, от собственности, по природе своей находящейся в коллективном владении граждан.
В данном случае понятие собственности рассматривалось в абсолютном, если можно так выразиться, смысле, восходящем к римскому dominium; именно в этом контексте Дж.
Локк указывал, что «каждый человек имеет собственность в своем личном владении...», подчеркивая: «...мы можем сказать, что результаты труда его тела и работы его рук принадлежат ему» .

Первое направление породило концепцию частной собственности; второе осталось почти незамеченным и не получило должного развития, хотя оно могло положить начало системе взглядов на собственность личную.

6 Locke J.
The second Treatise of Government.
Chap.
V.
27.
P.
2-4.
15
[стр. 1]

Э.И.
ЗИГАНГИРОВА СТАНОВЛЕНИЕ ИНСТИТУТА СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ В XX в.
проблема происхождения собственности практически не разрабатывалась учеными.
Если же интерес к ней возникал, то преимущественно в контексте анализа процедур первоначального наделения собственностью.
Между тем раскрытие причины возникновения и своеобразия явления исходный и основополагающий пункт в его исследовании.
Именно происхождение закладывает смысл и границы существования явления, его потенциал и возможности, определяет генетические связи и закономерности развития, задает принципиальную схему для исследования других его сторон.
Соответственно, без анализа происхождения собственности невозможно корректное решение других ее проблем [3].
Возникновение понятия «собственность» проследить гораздо легче, чем историю обозначаемого им явления.
Судя по дошедшим до нас источникам, на протяжении долгих столетий, предшествовавших становлению развитых форм экономического общества, понятие «собственность» либо не использовалось вовсе, либо применялось в значениях, весьма далеких от принятых сегодня.
Так, в римскую эпоху достаточно широкое распространение получил термин proprietas; с его помощью принадлежащая кому-либо вещь противопоставлялась другим объектам, которые находились в общем владении (например, общинным землям).
В то же время в «Дигестах Юстиниана» применяется понятие «владение», позволяющее различать, что «вещи человеческого права» могут либо находиться в чьем-то личном распоряжении, либо принадлежать всей совокупности граждан.
Причем, согласно римской традиции, собственность не подразделялась на «частную» и «общественную», поскольку сам термин proprietas четко указывал на принадлежность соответствующего объекта тому или иному лицу.
В современном его значении понятие «собственность» возникло в XVII в., в период быстрого распространения идей естественного права.
Эта эпоха породила два направления развития научной мысли, постигающей феномен собственности.
Первое направление связано с тем, что юристы и философы обосновали отделение собственности, происходящей из коммерческой деятельности граждан, от собственности государя, выступавшей в средневековье в качестве универсальной формы собственности и обычно именовавшейся publicus, или publicare.
Таким образом, определение «частная» появилось вне связи с термином «собственность» и служило для противопоставления самостоятельной экономической деятельности человека и деятельности в рамках политических структур,
public office или affaires publiques [15].
В рамках второго направления были предприняты попытки отделить собственность человека, естественным образом возникавшую из самого акта создания той или иной вещи или приобретения ее у других людей, от собственности, по природе своей находящейся в коллективном владении граждан.
В данном случае понятие собственности рассматривалось в абсолютном, если можно так выразиться, смысле, восходящем к римскому dominium; именно в этом контексте Дж.
Локк указывал, что «каждый человек имеет собственность в своем личном владении...», подчеркивая: «...мы можем сказать, что результаты труда его тела и работы его рук принадлежат ему»
[16].
Первое направление породило концепцию частной собственности; второе осталось почти незамеченным и не получило должного развития, хотя оно могло положить начало системе взглядов на собственность личную
[4].
Согласно С.
Кирдиной, формирование институтов собственности имеет естественно-исторический характер.
Условиями выбора тех или иных форм является реализация принципа экономической эффективности.
Следовательно, чем эффективнее по критерию снижения издержек и повышению результатов будет санкционированная обществом структура прав собственности, тем более велика вероятность ее закрепления [8].
Однако формирование институтов собственности в России, являясь исторически обусловленным процессом, в то же время не укладывается в модель традиционной эволюционной экономики, предусматривающей развитие экономических институтов от менее эффективных к более эффективным.
Если учитывать последовательность исторических событий с позиций неоэволюционной экономики, то можно выделить примеры зависимых от предшествующей траектории развития событий, а также эффекта блокировки, закрепляющего неэффективные и субоптимальные экономические институты [2].
Относительно эволюции института российской собственности мы сталкиваемся с эволюцией наоборот долгое время существовали неэффективные институты «власти-собственности» или «верховной условной собственности» [8].
Власть-собственность возникает в условиях, когда происходит монополизация должностных функций в общественном разделении труда, когда власть и господство основываются не на частной собственности как таковой, а на высоком положении в традиционной иерархии и престиже.
Необходимость коллективного труда для создания условий производства мешала появлению и развитию частной собственности, ограничивала процесс социальной дифференциации.
Незавершенность процессов классообразования в России проявлялась и в непосредственном совпадении верхнего слоя класса эксплуататоров с государством.
Собственники факторов производства и бюрократическая и военная машина образовали в этом обществе нерасчлененное целое.
Не экономическая сфера определяла политическую, а политическая экономическую.
Частное землевладение в России развивается главным образом сверху: центральное правительство предоставляло право сбора налогов тем или иным представителям господствующего класса.
Подобные пожалования чаще всего были временными и условными.
Государство нередко перераспределяло или просто заменяло одно владение другим.
И хотя государственная собственность никогда в досоветской России не охватывала 100%, влияние ее всегда было доминирующим.
Дело в том, что номинальное право государственной собственности часто становилось вполне реальным благодаря монополии на отправление верховных административно-хозяйственных функций, присвоению значительной части производимого продукта, регулированию хозяйственной жизни и т.д.
Перед бюрократическим аппаратом пресмыкались не только нижние чины, но и даже экономически самостоятельные люди.
Это общество не знало свободной личности.
Здесь не существовало надежной гарантии частной собственности.
Государственная власть стремилась подавить всякое проявление инициативы, малейшие признаки любой самостоятельности [11].
В российской истории можно найти пример одновременного существования различных режимов собственности.
В начале XV в.
сформировались две модели собственности на землю как доминантный для того время хозяйственный актив, а именно: новгородская и московская модели.
Московская модель характеризовалась вотчинным землевладением [14], которое послужило в дальнейшем основой формирования института власти-собственности.
Новгородская модель, напротив, отличалась либеральным характером, фактически абсолютным правом собственности и многосубъектностью землевладения [9].
Относительно перспектив институционального развития экономики новгородская модель была бы, конечно, более предпочтительной.
В рамках данной модели важнейший актив того времени земельная собственность мог принадлежать следующим категориям граждан: боярам, монастырям, житьим людям и земцам (или своеземцам).
Важной особенностью новгородского землевладения был класс крестьян собственников, который назывался земцами, или своеземцами.
Этого класса мы не встречаем на всем пространстве княжеской Руси: там все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных землях, своеземцы же меняли и продавали свои земли, выкупали у родичей, отдавали в приданое за дочерьми.
В отличие от княжеской Руси, в Новгородской и Псковской земле право земельной собственности не было привилегией высшего служилого или правительственного класса; оно усвоено было и другими классами свободного населения [9].
С последующим доминированием московского варианта вотчинного землевладения крестьяне постепенно теряют свои земли.
Земля сосредоточивается в руках крупных землевладельцев, духовных и светских, а с землей переходит к ним власть; сила покоится на богатстве [10].
Потребовалось почти четыре столетия, чтобы класс крестьян-собственников снова возник в Российской империи.
Но как показывает история, влияние этого класса было невелико, что является одной из причин российских революций [11].
Общинные земли в XVI-XVII вв.
как объект вещных прав находились во владении, пользовании и распоряжении коллективного субъекта вотчины.
То, что община пользовалась не только правом владения, но и распоряжения землей, доказывалось фактом раздачи земли новым поселенцам [7].
Однако чаще всего реализация общинных прав распоряжения землей носила внутренний (для общины) характер, проявляясь вовне, преимущественно в сделках мены.
Наиболее распространенной формой внутриобщинной реализации распоряжения землей были земельные переделы.
Процесс разрушения общинных структур, проходивший под напором частной хозяйственной инициативы, вызвал в начале XVII в.
противоборство между общинными и внеобщинными элементами вотчины.
Последние, как представители привилегированного служилого сословия не несли государственного тягла и стремились к распоряжению общинным имуществом, которое через различные формы отчуждения переходило к ним от тяглецов [1].
Во второй половине XVII в.
происходит в жизни и в сознании правительства сближение вотчины и поместий.
Допущена была мена поместий, одного на другое, а потом даже поместья на вотчину и обратно.
Сдача за деньги постороннему лицу была в действительности продажей имения, хотя правительство и удерживалось от признания открытой продажи поместий.
В 1714 г.
Петр I в законе о единогласии слил вотчины и поместья под одним общим именем «недвижимое имущество».
Хотя в 1731 г.
закон и был отменен, но слияние вотчины и поместий и термин «недвижимое имущество» сохранились.
Петр I, положив конец поместной системе, в то же время установил ряд новых ограничений в праве частной собственности.
Так, в 1719 г.
было принято положение, в соответствии с которым право собственности на землю не распространяется на ее недра; с 1703 г.
начинаются ограничения права собственности на леса: пользование частными лесами составляло достояние казны; частные заводы, фабрики и мануфактуры также подвергались ограничениям, и запущение их влекло за собою отнятие у собственников в казну.
В период времени от Петра I до Екатерины II замечается колебание в отношении правительства к частной собственности, политика склоняется то в сторону ограничений, то в сторону свободы собственности.
Только при Екатерине II началось торжество идеи частной собственности в той форме, в какой она существует и в настоящее время.
Тем самым начинается освобождение собственности от ограничений.
В манифесте 1782 г.
признано было право собственности не только на поверхности земли, но и на сокрытые в недрах ее минералы и металлы, устранены были запрещения в распоряжении лесами, в пользовании угодьями, рыбной ловлей, пчельниками, мельницами [14].
Специфический характер хозяйственного прогресса позднефеодального общества затруднял понимание сущности частной собственности.
С одной стороны, личная собственность земледельцев и ремесленников стала превращаться в частную уже по мере распространения денежной ренты, что предполагало производство продукта, предназначенного для реализации на рынке, а не исполнение трудовых повинностей или внесение натурального оброка.
С другой стороны, личная собственность аристократии стала коммерциализироваться и также превращалась в частную.
В дальнейшем эти два вида собственности переплелись: представители третьего сословия стали приобретать землю и осваивать ее капиталистическое использование, а дворяне не менее активно вкладывать средства в торговлю и промышленность.
Личная собственность неуклонно превращалась в частную, и единственной целью такого превращения было обеспечение возможностей ее самовозрастания.
Завершение этого процесса совпало с обретением товарными отношениями всеобщей формы и формированием рыночного хозяйства как целостной системы.
В результате были утрачены различия между личной и частной собственностью, и понятие «частная собственность» стало применяться к любой собственности, вне зависимости от ее назначения.
Триумф частной собственности пришел с расцветом буржуазного общества, при этом сфера частной хозяйственной активности предельно четко отделилась от сферы компетенции государства, а право собственности практически на все средства производства не могло быть реализовано вне рамок экономического взаимодействия с собственниками рабочей силы [5; 6].
Широкое распространение несельскохозяйственных видов деятельности, не подчиненных и не обусловленных природными законами, открыло новый этап в жизни человечества этап относительной независимости от природных условий существования, этап постепенного снятия проблемы удовлетворения первичных потребностей, ослабления напряженной связи между жизнью человека и его собственностью.
Классическая политическая экономия, возникшая во второй половине XVIII в., закрепила основополагающий статус труда в знаменитой трудовой теории стоимости: человек, вложивший часть себя свою силу, умение, разум в создание продукта, имел моральное право рассматривать данный продукт как некое продолжение себя, как нечто свое.
При этом труд рассматривался не только как источник богатства и нравственное основание процесса присвоения, более того он придает категории «собственность» экономический смысл [3].
К.
Маркс был, безусловно, прав, называя буржуазный тип производства высшей фазой развития экономической общественной формации, и неудивительно, что частная собственность получила в этот период свое наиболее полное воплощение.
Однако попытки создать систему общественной собственности в результате революции 1917 г.
привели к радикальному перераспределению собственности в пользу государства; оно выступало верховным собственником большей части национального достояния, граждане на правах личной собственности владели ограниченным кругом предметов обихода, а распределение жизненно необходимых благ осуществлялось под жестким контролем бюрократии [4].
И только в результате проводимой с начала 90-х годов XX в.
земельной реформы государственная собственность лишилась своего исключительного положения.
В качестве приоритетного направления было выбрано превращение государственной собственности в частную.
Недооценивались и даже игнорировались другие формы преобразований госсобственности, связанные с перераспределением прав собственности.
В результате российская модель была нацелена на перераспределение экономической власти между социальными слоями общества [13].
Зачатки частной собственности стали зарождаться в обществе задолго до начала официальной приватизации.
Последняя, будучи чисто организационным мероприятием централизованного перераспределения, не решала основной проблемы становления частной собственности как общественного института обеспечения надежности, минимизации неопределенности в осуществлении соответствующих правомочий.
В итоге общественно санкционированная беззащитность собственности существует и по сей день [12].
Таким образом, сложность ситуации с российскими институтами собственности заключается в том, что «благодаря» проводимой экономической политике в самом начале радикальных рыночных реформ возникла ситуация, в которой роль групп со всеохватывающими интересами мала, а новорожденный российский капитализм унаследовал «социальный склероз» от советской экономики.
В свою очередь, узкие группы специальных интересов сильны и постоянно эволюционируют.
Чтобы сформировалась эффективная система собственности в результате реприватизации или деприватизации, необходимы стимулы, которые должны соотноситься со всеохватывающими общественными интересами, но роль групп со всеохватывающими интересами незначительна.
Анализ процесса формирования института собственности в России позволил сделать вывод о том, что российская хозяйственная система с конца XV в.
была замкнута на неэффективной траектории институционального развития, которая не могла быть изменена вследствие формировавшихся групп интересов, заинтересованных в сохранении института власти-собственности.
Поэтому в российской традиции, берущей свое начало задолго до рыночных реформ 1990-х годов, закрепились как высокая степень административной координации в хозяйственной жизни, так и менталитет населения, опирающегося на патерналистскую заботу государства во всех сферах жизни общества, включая и экономическую.
Литература 1.
Власова М.В.
Право собственности в России: возникновение, юридическое содержание, пути развиия.
М.: МЗ-Пресс, 2002.
С.
84.
2.
Вольчик В.В.
Зависимость от траектории предшествующего развития и эволюция института собственности в России // Экономика.
Социология.
Менеджмент.
Интернет конференция.
15.04.05.
http://ecsocman.edu.ru/db/msg/211425/print.html.
3.
Ивлева Г.Ю.
Происхождение и этапы развития собственности // Собственность в XX столетии.
М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.
С.
35-39.
4.
Иноземцев В.Л.
Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе // Вопросы философии.
2000.
№ 12.
С.
3-13.
5.
Иноземцев В.Л.
Очерки истори

[Back]