"накопить" силы для установления все более жесткого контроля впоследствии. В стране установился режим "экономического партикуляризма" (этот термин введен И.А. Умновой1), ставший в том числе и экономической основой асимметрии статуса субъектов Российской Федерации, заложенного в Конституции2. В результате данной договорной практики сформировался даже не просто асимметричный, а, скорее, индивидуализированный федерализм, в рамках которого наиболее агрессивные и политически взрывоопасные субъекты Федерации оказывались в привилегированном положении, захватывая наибольший объем прав по результатам политического "торга" с центральным правительством3. Вместе с тем существует точка зрения, согласно которой эти договоры оцениваются положительно. Так, В.Е. Чиркин отмечает, что "они (договоры) сыграли свою положительную роль в то время, когда между Федерацией и некоторыми субъектами развертывалась довольно острая борьба вокруг совместных полномочий, договоры помогли несколько притушить страсти, субъекты, руководители субъектов, практически отказавшиеся подчиняться Федерации, стали участвовать в работе федеральных органов. Может быть, еще определенное время некоторые из таких договоров будут в каком-то аспекте полезны..."4. Не решен законодательно вопрос о правовой природе соглашений между органами исполнительной власти РФ и ее субъектами по вопросам разграничения компетенции. Как отмечает С.В. Поленина: во-первых, эти соглашения не могуг быть выше федеральных законов; во-вторых, наиболее правильным было бы заключение таких соглашений на уровне законодательных, а не исполнительных органов, соответственно, Федерации и ее субъектов, либо их ратификация парламентом5. Видимо, двусторонние 109 1См.: Умиопа И.Л. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998. С. 154. г См.: Хвощи» А.А. Указ. ст. С. 62. *См.: Хвощнм А Л. Указ. ст. С. 64. 4 Чиркни В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 1999. С. 328-329. * См.: Поленниц С.В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России С 11. |
Следует согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что в нашей стране и юридически, и фактически существует именно асимметричная федерация. Юридически асимметрия выражается в том, * что республики действуют, например, на основе собственной конституции, а края и области на основе уставов, в республиках образуются конституционные суды, а в краях и областях допускается создание уставных судов и т.д. Юридическое неравенство субъектов РФ выражалось и в договорной практике регулирования федеративных отношений, которая имело место в 90-е годы. Роль этих договоров была двоякой. С помощью этих договоров субъекты РФ пытались защититься от произвола и равнодушия федерального центра, экономическая политика которого являлась фактором риска * для регионов, добившись дополнительных реальных гарантий своих интересов и заполучив федеральную поддержку. Но они стали и способом намеренного поддержания разобщенности региональных властей, позволивших федеральному центру "накопить" силы для установления все более жесткого контроля впоследствии. В стране установился режим "экономического партикуляризма" (этот термин введен И.А. Умновой ), ставший в том числе и экономической основой асимметрии статуса субъектов Российской Федерации, заложенного в Конституции . В результате данной договорной практики сформировался даже не просто асимметричный, а, скорее, индивидуализированный федерализм, в рамках которого наиболее агрессивные и политически взрывоопасные субъекты Федерации оказывались в привилегированном положении, захватывая наибольший объем прав О по результатам политического торга с центральным правительством . 217 См.: Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М., 1998. С. 154. См.: Хвощин А.А. Экономический федерализм и федеративные отношения в России: современное состояние и перспективы // Право и политика. 2006. № 12. С. 62.___ См.: Хвощин A.A. Экономический федерализм и федеративные отношения в России: современное состояние и перспективы. С. 64. Вместе с тем существует точка зрения, согласно которой эти договоры оцениваются положительно. Так, В.Е. Чиркин отмечает, что "они (договоры) сыграли свою положительную роль в то время, когда между Федерацией и некоторыми субъектами развертывалась довольно острая борьба вокруг совместных полномочий, договоры помогли несколько притушить страсти, субъекты, руководители субъектов, практически отказавшиеся подчиняться Федерации, стали участвовать в работе федеральных органов. Может быть, еще определенное время некоторые из таких договоров будут в каком-то аспекте полезны..." . Оценка практики таких договоров —вопрос неоднозначный. Г. Марченко, например, полагает, что договорной процесс положил начало "эрозии российского государства как конституционной федерации и постепенно превращает его в договорное конфедеративное объединение разностау тусных квазигосударств . Б.П. Елисеев считает, что расширение договорной практики, не основанной на федеральном законодательстве, размывает конституционное основание Федерации, сужает ее правовое пространство, противоречит базовым федеративным принципам и в результате отдает вопросы регулирования взаимоотношений между Центром и регионами в компетенцию исполнительной ветви власти . Тем не менее, игнорировать сам факт таких договоров и возможность их заключения мы не можем, так как в соответствии с ч. 3 ст. 11 Конституции РФ, согласно которой разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ осуществляется Конституцией, фе218 Чиркин В.Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 1999. С. 328-329.Л Марченко Г. Региональные проблемы становления новой российской государственности. М., 1996. С. 32. См.: Елисеев Б.П. Договоры и соглашения между Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации: решение или порождение проблем? // Ежегодник российского права 1999 г. М., 2000. С. 177. |