|
В целом, примерно треть судейского сообщества признает науку формой права, так как книга, по их мнению, может выступать основанием для вынесения судебного акта. За счет колеблющихся и неопытных возможно увеличение количества сторонников научного права. Здесь мы констатируем наличие доктринального права и его большие резервы в судебной системе. Это тенденция видится исключительно положительной, так как позволяет рассчитывать на гармоничное вхождение России в многомерный мир, признающий доктрину и живущий по общепризнанным нормам и принципам1. Особенность законодательной деятельности в начальный советский период состояла в том, что задачи не прорабатывались, а сразу решались. Например, декрет Советской власти о суде2, сначала на практике решил теоретическую проблему соотношения права и закона, определив значение революционного правосознания: 1) как средства упразднения старых дореволюционных законов и 2) как источник нового советского права. С провалом молниеносного строительства социализма и победы мировом революции связывают следующий этап в формировании советской юридической науки, выразившийся в некотором увеличении ее общественной роли. Новые условия требовали теоретического освоения. Встала задача разработки долгосрочной доктрины государственного строительства. Ученые изучали реальную жизнь, а не кодексы законов «и силу чего ряд исследований по глубине своей приобрели статус фундаментальных; т.к. раскрывали основные законы функционирования и развития политико-правовой сферы (например, М.А. Реннер «Основы Советской Конституции»)»3. Следующий период рассматриваемой периодизации сменяющие друг друх'а культ личности Сталина, хрущевская «оттепель» и брежневский застой. Б тех условиях отсутствовала государственная потребность в 1 Бишпо С.В. Пргисдслц ja>;oif )1доктрина (опыт мииолого-ю рш лчгокозо коокгдишиинО ." Государство и прозе. 2007. Л'"4. С.76. * СУ РСФСР. 1917. №4. Ст.50. * Сухолккод И.И. У«н. соч. С.22-23. 122 |
32,1% респондентов, 40,3% против. Остальные респонденты не могли обозначить свою позицию по этому вопросу, так как либо в их практике «таких случаев не было» 22,4%, либо они вообще затруднились ответить — 5,2%. Таким образом, среди опрошенных судей 27,6% не проявили однозначного отношения, и могут войти как в число сторонников, так и противников научных аргументов в суде. В целом, примерно треть судейского сообщества признает науку формой права, так как книга, по их мнению, может выступать основанием для вынесения судебного акта. За счет колеблющихся и неопытных возможно увеличение количества сторонников научного права. Здесь мы констатируем наличие доктринального права и его большие резервы в судебной системе. Это тенденция видится исключительно положительной, так как позволяет рассчитывать на гармоничное вхождение России в многомерный мир, признающий доктрину и живущий по общепризнанным нормам и принципам1. Еще раз подчеркнем сформулированный выше тезис о том, что идеи, сформировавшиеся как доктринальные, в обязательном порядке воспринимаются государством. То есть носят не просто всеобъемлющий, но, и, в силу фиксации в позитивном праве, определяющий характер. Примеров таких ситуаций в действующем российском законодательстве достаточно много: принцип презумпции невиновности, принцип судебной защиты, принцип равного доступа к правосудию, и, безусловно, принцип разделения властей. Конституционно-правовой принцип правового государства по своему нормативному содержанию предполагает такие адресованные законодателю требования, как точность, конкретность, определенность и непротиворечивость законов. В Постановлении КС РФ от 8 октября 1997 г. N 13-П по делу о проверке конституционности Закона Санкт-Петербурга от 1 Бошно С.В. Прецедент, закон и доктрина (опыт социолого-юридического исследования) //Государство и право.2007. -№4, -С.76, 146 |