|
тельственных мест и лиц осталась власть без компетенции; в руках земских учреждений сосредоточилась компетенция без власти как следствие противоположения правительства и общества. Однако существовала и другая программа, следовавшая тому направлению, которое очень определенно было высказано А.А.Головачевым. Этому течению, по-видимому, сочувствовал автор влиятельного научно-публицистического журнала тех лет “Вестник Европы” К.К.Арсеньев, в статьях которого встречаются пожелания, чтобы уездная земская управа стала центральным пунктом своего “уездного управления”, а деятельность губернатора получила “характер преимущественно контролирующий”. При этом ряд законодателей из государственного характера думской деятельности выводил необходимость “законодательной регламентации задач и обязанностей земства” с установлением для всех отраслей земской деятельности известной минимальной нормы, выполнение которой было бы обязательно для земства. Тогда станет возможно передать эти отрасли в исключительное ведение земства и «уничтожится двойной комплект органов, правительственных и земских, заведывающих одними и теми же делами, упростятся правовые основы отношений между администрацией и земством, как упростятся и функции посредничества между ними сената»99. Таким образом, к рубежу XIX XX вв. теоретические разногласия сторонников общественной и государственной концепций местного самоуправления перешли в русло чисто практических противоречий. В целом, оценивая сложившуюся в пореформенной России систему городского, сельского и земского самоуправления, можно отметить, что по своему характеру оно приближалось к тем правовым нормам, которые отвечали потребности экономического и социального развития страны. В его основу были положены принципы всесословности, представительства, имущественного ценза, характерные в то время для системы самоуправления боль59 99Там же. |
характеру оно приближалось к тем правовым нормам, которые отвечали потребности экономического развития страны. В его основу были положены принципы всесословности представительства, имущественного ценза, характерные в то время для системы самоуправления большинства развитых европейских стран, разделения распорядительной и исполнительной власти. Выработанная в условиях самодержавнобюрократического строя, реформа самоуправления не могла не носить противоречивого характера. Компетенция органов самоуправления была сведена почти исключительно к сфере чисто хозяйственной деятельности, и хотя в этой области земским и городским учреждениям была предоставлена значительная доля самостоятельности, их реальные возможности оказывались здесь достаточно узкими, прежде всего, в силу бюджетных ограничений. Значение городских и земских учреждений существенно принижалось и отсутствием у них собственных органов принудительной власти. С правовой точки зрения серьезный недостаток нормотворческой базы местного самоуправления заключался в том, что принцип разграничения исполнительной и распорядительной власти был проведен недостаточно последовательно. Об этом может свидетельствовать совмещение обязанностей председателя в думе и в управе, предоставление последней права опротестовать постановления распорядительного органа. Главные недостатки Положения о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г. и Городового Положения 1870 г. во многом определили условия деятельности и развитие городского и земского общественного самоуправления’ . Однако мы должны признать, что положительным моментом реформы городского самоуправления 1870 г. и земского самоуправления 1864 г. была их серьезная подготовка по правовым и социальным вопросам, что ограничило эффективность действий 260 ' Ср.; Горенберг М.Б. Очерки русского городового права. Пг., 1916. С. 5-44. |