|
Открытие православных храмов сопровождалось пропагандистскими мероприятиями оккупационных властей. Например, как сообщали разведчики, в связи с возобновлением службы в кафедральном Сергиевском соборе 28 февраля 1942 г. по городу были расклеено до 200 типографских листовок. Специально изготовленные извещения сообщали, что в начале марта « ...с разрешения коменданта Курска состоится открытие Никитской церкви, на торжественное освящение которой приглашаются вес верующие»325. Митрополит Киевский Николай в обращении к пастве в первую годовщину начала Великой Отечественной войны подчеркнул: «...Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врага восстают народные герои славные партизаны, для которых нет выше счастья, как бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нее» . Однако по оценке В. Цыпина ни один из советских партизанских отрядов, ядро которых составляли воинствующие атеисты, не сочувствовал Русской православной церкви327. Советская власть, осознав опасность военного столкновения с фашистской Германией, четко понимала необходимость использования всех материальных и. особенно, духовных сил народа. Внимание советского руководства было нацелено на формирование массового патриотизма в сознании советских людей. Правоохранительные органы и госбезопасность умело использовали в своей деятельности по организации политического контроля среди населения Курской области сформированные столетиями национальные и патриотические традиции Православия, организационные возможности Церкви в отношении мобилизации на борьбу с врагом. Практически с началом войны была прекращена антирелигиозная пропаганда, всячески поддерживалась патриотическая деятельность духовенства и верующих, были налажены государственно-церковные 335 АУФСБ РФ КО.Ф.4. отд. УНКВД по Курской обл.Оп.1.Д.137.Л.110. 536 Русская Православная церковь и Великая Отечественная война: Сб. документов. М .,1943. С.71. 3371(ышш В. История Русской церкви. М.,1997. С.275. 140 |
В числе первых шагов, предпринятых германской администрацией в оккупированном Курске, стало возобновление церковной службы в ранее закрытых, переоборудованных под склады, клубы, музеи, но не разрушенных храмах. Подобными действиями комендатура и городская управа намеривались расположить население к новой власти. Согласно «Бюллетеню о положении в районах Курской области, временно оккупированной немецко-фашистскими войсками с 10 по 20 декабря 1941 г.» приводятся данные разведки, побывавшей в Курске: «В городе открыты и действуют три церкви: Казацкая, Ахтырская и ЛЛ/ Богуславская. Церкви посещают только старики и старухи» . На 27 марта 1942 г. действовало уже семь храмов, в которых «служат бывшие священнослужители, работавшие до войны в различных 597 учреждениях Курска» . Верующие сограждане, утратившие надежду, разоренные войной, нищие, голодные, принимали участие в ремонте церквей, украшали их уцелевшими в домах иконами, богослужебными книгами. Открытие церквей сопровождалось пропагандистскими мероприятиями оккупационных властей. Например, как сообщали разведчики, в связи с возобновлением службы в кафедральном Сергиевском соборе 28 февраля 1942 г. по городу были расклеено до 200 типографских листовок. Специально изготовленные извещения сообщали, что в начале марта « ...с разрешения коменданта Курска состоится открытие Никитской церкви, на торжественное 298 освящение которой приглашаются все верующие» . Однако ни в коем случае нельзя рассматривать германских оккупантов как носителей христианской нравственности и христианского умонастроения. Идеология господствующей нацистской партии была резко противопоставлена православному христианству. И если в прифронтовой полосе, где власть находилась в руках военной администрации, верующие 296АУФСБ РФ КО.Ф.4 отд. УНКВД по Курской обл.Оп.!.Д.136Л.75. 297ЛУФСБ РФ КО.Ф.4 отд. УНКВД по Курской обл.Оп.1.ДД36.Л.75. 298АУФСБ РФ КО.Ф.4. отд. УНКВД по Курской обл.Оп.1.Д.137Л.110. встречали со стороны немцев определенное сочувствие, то в глубоком тылу, где хозяйничали части СС, только пропагандистскими и политическими соображениями диктовалась известная терпимость оккупационных властей по отношению к церкви. Митрополит Киевский Николай в обращении к пастве в первую годовщину начала Великой Отечественной войны подчеркнул: «Исполнился год, как фашистский зверь заливает кровыо нашу родную землю. ... Этот ворог подвергает осквернению наши святые храмы Божии. ...В Калуге они убили старца-священника в то время, когда он совершал панихиды на кладбище; расстреливали церковных старост (в Волоколамске и других местах), благочинных монахинь (в Калуге), странников и убогих при храмах. ...Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врага восстают народные герои славные партизаны, для которых нет выше счастья, как бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нес»299. Однако по оценке В. Цыпина ни один из советских партизанских отрядов, ядро которых составляли воинствующие атеисты, не сочувствовал Русской православной церкви300. Советская власть, осознав опасность военного столкновения с фашистской Германией, четко понимала необходимость использования всех материальных и. особенно, духовных сил народа. Внимание советского руководства было нацелено на формирование массового патриотизма в сознании советских людей. И в этом плане большевикам очень «пригодились» сформированные столетиями национальные и патриотические традиции Православия, организационные возможности Церкви в отношении мобилизации на борьбу с врагом. Надеждам нацистских идеологов на то, что с началом войны резко обострятся противоречия между советским государством и церковью, не суждено было сбыться. Наоборот, как уже бывало в истории Отечества не 299Русская Православная церковь и Великая Отечественная война: Сб. документов. М.,1943. С.71. 300Цыпин В. История Русской церкви. М..1997. С.275. |