Проверяемый текст
(Диссертация 2004)
[стр. 44]

вающих до совершеннолетия.
Последнее обстоятельство
способствовало разрушению запрета на вмешательство в репродуктивный цикл.
Улучшение санитарногигиенических условий жизни, успехи медицины и здравоохранения
укрепляли здоровье личности, удлиняли срок жизни и непосредственно воздействовали на уменьшение смертности.
А это
означало, что самосохранение населения в условиях контроля над смертностью непосредственно зависит от сокращения смертности и не нуждается в какой-либо подстраховке через высокую рождаемость.
Тем самым многодетность потеряла свою главную опору, а рождение детей, функционально никак не связанное с физическим самосохранением
Е§о, теперь могло сокращаться беспредельно, точнее, до бездетности.
Снятие запрета с применения контрацепции и абортов привело к дальнейшей переоценке ценностей, к углублению диссонанса между
всеми элементами в прошлом сбалансированной системы социального поощрения высокой рождаемости.
Возможность непосредственного вмешательства в репродуктивный цикл лишает смысла прежние ограничения на добрачные и сексуальные отношения в браке, на процедуру развода и т.д.
Улучшение здоровья населения, увеличение физиологических границ репродуктивного периода жизни
также способствовало развалу старого механизма социального контроля над рождаемостью.
Однако не
создавалось каких-либо новых социальных стимулов к рождению большого числа детей, хотя какое-то время инерционное действие норм многодетности в изменившихся обстоятельствах продолжало обеспечивать высокую рождаемость.
Эволюционный процесс изменения структуры социально-нормативной регуляции детности, связанный с перемещением норм регулирования рождаемости на события репродуктивного цикла и с расщеплением ранее созданного единства всех основных видов демографического поведения,
на наш взгляд, не является сам по себе «плохим».
Подобное изменение структуры регуляции репродуктивного процесса человека необратимо.
Важно понять, что разгадка регуляционного механизма высокой рождаемости, просуществовавшего на протяжении всей истории
человеческой цивилизации вплоть до XX века, таился в прежней «сцеплен
[стр. 24]

свое прежнее значение посредника.
Рождение большого количества детей постепенно теряет свое экономическое значение.
Удлинение периода социализации детей и изменение социальной роли ребенка усиливают экономическую зависимость детей от родителей и ослабляют репродуктивную мотивацию, прежде всего экономические и социальные мотивы многодетности.
Спонтанному ослаблению норм многодетности, редуцированию их до ее нижней границы (5 детей) и ниже содействует постепенное уменьшение детской смертности, сближающее число рожденных де99 Схема 4-2 РАЗРУШЕНИЕ СИСТЕМЫ СОЦИАЛЬНЫХ НОРМ МНОГОДЕТНОСТИ antonov 5 11 тей с числом доживающих до совершеннолетия.
Последнее обстоятельство
окончательно разрушает запрет на вмешательство в репродуктивный цикл.
Улучшение санитарно-гигиенических условий жизни, успехи медицины и здравоохранения
укрепляют здоровье личности, удлиняют срок жизни и непосредственно воздействуют на уменьшение смертности.
А это
означает, что самосохранение населения в условиях контроля над смертностью непосредственно зависит от сокращения смертности и не нуждается в какой-либо подстраховке через высокую рождаемость.
Тем самым многодетность потеряла свою главную опору, а рождение детей, функционально никак не связанное с физическим самосохранением
Я, теперь могло сокращаться беспредельно, точнее, до бездетности (схема 4-2).
Снятие запрета с применения контрацепции и абортов привело к дальнейшей переоценке ценностей, к углублению диссонанса между
100 всеми элементами в прошлом сбалансированной системы социального поощрения высокой рождаемости.
Возможность непосредственного вмешательства в репродуктивный цикл лишает смысла прежние ограничения на добрачные и сексуальные отношения в браке, на процедуру развода и т.д.
Улучшение здоровья населения, увеличение физиологических границ репродуктивного периода жизни
способствуют развалу старого "механизма" социального контроля над рождаемостью.
Однако не
создаются какие-либо новые социальные стимулы к рождению нескольких детей, но какое-то время инерционное действие норм многодетности в изменившихся обстоятельствах продолжает обеспечивать высокую рождаемость.
Эволюционный процесс изменения структуры социально-нормативной регуляции детности, связанный с перемещением норм регулирования рождаемости на события репродуктивного цикла и с "расщеплением" ранее созданного единства всех основных видов демографического поведения,
не является сам по себе "плохим".
Подобное изменение структуры регуляции репродуктивного процесса человека необратимо.
Важно понять, что разгадка регуляционного механизма высокой рождаемости, просуществовавшего на протяжении всей истории
человечества вплоть до XXI в., таится в прежней "сцепленности" самосохранительного, брачного, сексуального и репродуктивного поведения.
Различные исторические эпохи в зависимости от особенностей общественно-экономических формаций накладывали свой отпечаток лишь на специфику содержания мотивов многодетности, не затрагивая принципов социального контроля над соединенностью всех типов демографического поведения.
Только на тех стадиях социально-экономического развития, где происходит дифференциация социальных институтов и института здравоохранения, и создается возможность целенаправленного снижения смертности, отпадает необходимость запрета на контрацепцию и, следовательно, начинается постепенное разрушение всего здания социальных норм детности.
Однако факторы, вызывающие снижение смертности, ведут к ослаблению той роли, которую выполняла семья по сочетанию интересов личности и общества.
Такое ослабление посреднической роли семьи в разных странах мира происходит неравномерно в зависимости от дробления и обособления социальных институтов, и потому снижение рождаемости (в пределах многодетности) может наблюдаться и в докапиталистических формациях.
Но именно на стадии крупного капиталистического производства происходит устранение семейного производства как основного вида прежней "семейной экономики", опирающейся на многодетность.
101 В свою очередь это устранение развивает ценностные ориентации членов семьи на личные достижения во внесемейных сферах деятельности, что ведет к перевесу этих ориентации над ценностью укрепления домашнего очага, наличия нескольких детей в семье.
Городской образ жизни закрепляет всей массой мелочей повседневности и быта обесценивание семьи и дома, т.е.
ослабляет потребности личности и семьи в нескольких детях.
И поэтому нет ничего удивительного в массовом распространении малодетности разрушение системы норм высокой рождаемости не сопровождалось созданием нового типа социальной деятельности семейной политики, направленной на укрепление семьи с несколькими детьми.
Можно обобщить изменения семьи, происходящие в эпоху индустриализации и урбанизации, но с той оговоркой, что вопреки прогрессистской теории развития исторические достижения в технике и технологии не сопровождались непосредственно соответствующими изменениями семейных структур.
Потребности самой семьи как автономной системы активизируют семейную жизнедеятельность, внося изменения в экономику, технологию, нравы, т.е.
в образ жизни, социальные отношения.
Поэтому некоторые социологи подчеркивают независимое влияние семьи на индустриализацию и доказывают, как, например, У.
Гуд, что при любом анализе общественных трансформаций семейные структуры должны учитываться как независимые переменные, ибо смена типов и моделей семьи не может быть предсказана исходя только из экономических и технологических данных.
Если считать специфическими (для существования семьи как таковой) семейными потребностями сохранение преемственности семейных поколений, сохранение единства родительства-супружества-родства, то было бы правильно проследить, как в ходе истории эти потребности (точнее, необходимость их реализации) ищут и находят те формы социального бытия, которые способствуют устойчивости института семьи среди других институтов.
Эти неспецифические функции семьи в сильнейшей степени обусловлены конкретными особенностями той или иной эпохи и могут идентифицироваться даже как атрибутивные для существования семьи.
В доиндустриальные времена такова роль семейного производства, в индустриальную эру роль наемного труда членов семьи в крупном производстве.
К сожалению, недостаточно изучен вклад исторически сменяющих друг друга неспецифических функций семьи в укрепление разрушение единства семейных отношений.
Отсюда столь велика роль стереотипов семьи "прошлой" и "современной" в оценке происходящих изменений.
Поэтому в социологи102 ческом исследовании важно избегать стереотипных оценок, и наилучшим методом является констатация действительно имевших место фактов о прошлых и текущих изменениях семьи.
Однако полезно познакомиться со стереотипом семьи прошлого, "традиционной" семьи, который, как ни странно, принимается подспудно не только "консерваторами", идеализирующими прошлое, но и "либераламипрогрессистами", использующими этот стереотип как отправную точку движения от "домостроевщины" к "демократизму" сегодняшней семьи.
Втянуть женщину в общественно-производительный труд, вырвать ее из "домашнего рабства", освободить ее от подчинения отупляющего и принуждающего вечной и исключительной обстановки кухни, детской вот главная задача.
Ленин В.И.
К международному дню работниц // Поли.
собр.
соч.
Т.
40.
С.
192-193.
Вопрос: Каковы были масштабы вовлечения советских женщин в государственное производство? В книге Уильяма Гуда "Модели семьи и индустриальная революция в мире" приводится стереотип американской семьи прошлого, хорошо отражающий представления о классической "традиционной" семье.
Кратко перескажем его: "Прекрасна картина жизни на ферме у дедушкибабушки.
Много и счастливых детей, много родственников живут и трудятся вместе в огромном доме.
Семья многофункциональная: семейное хозяйство, инвентарь, имущество, экономическая автономия.
Отец суров и сдержан, так как последнее слово всегда за ним.
Мать эмоциональна и мудра в организации бита.
В семье лад, но жизнь трудна.
Молодые люди женятся рано, до брака целомудренны, в браке верны.
Родители могут отклонять желания молодых в выборе супруга, так как после женитьбы брачная пара получает право наследования фермы.
Разводы практически отсутствуют." Это домашнее хозяйство в большинстве случаев является самым тяжким трудом, какой осуществляет женщина.
Это труд чрезвычайно мелкий, не заключающий в себе ничего, что сколько-нибудь способствовало бы развитию женщины.
Ленин В.И.
О задачах женского рабочего движения в Советской республике // Поли.
собр.
соч.
Т.
39.
С.
98-205.
103 Подобные стереотипы везде подвергаются критике журналисты высмеивают домостроевские принципы, историки "доказывают" и

[Back]