|
1 2 7 С возникновением кризисных тенденций на Дону и Кубани, ставших следствием общесистемного кризиса, правовая ситуация в структуре северокавказского социума, и в его внешнем окружении, кардинальным образом изменяется. Помимо нарастания традиционных противоречий экономического и политического характера, принимающих, в данный отрезок исторического времени, характер острых затяжных конфликтов, появляются правовые противоречия правового, социального, группового характера, идет борьба за доминирующее положение в системе общественных связей, за повышение правового статуса той или иной социальной группы, в пределах регионального социума. Об этом свидетельствует, например, заявление, направленное 1 июня 1917 г. Комиссару Кубанской области из Гражданского Исполнительного продовольственного комитета станицы Пластуновской. В нем, в частности указывалось на то, что «иногородние лица в станице Пластуновской, избранные в Комитет продовольствия, совместно с казаками сильно притесняют своими действиями, вмешиваются в дела коренных казаков... население казаков жителей станицы и се хуторов и казачье правление признает вполне необходимым — отделить продовольственный комитет казачий от иногороднего, дабы последние, не имели право распоряжаться судьбою казака, казак есть грозная сила, который есть охрана отечества, а его судьбою распоряжаются пришельцы, иногородние лица...».217 Это приводит отдельные социальные группы северокавказского социума, в частности казачество, к стремлению обрести новый правовой статус в его структуре и зафиксировать его политическими средствами: «Обсуждая вопрос о желательной организации, устройства и самобытности : ‘7 ГА К К . Ф . Р 6 . Оп.1. Д .14. Л .140,141. |
140 чивость, необходимую для его дальнейшего развития в политической, социокультурной, экономической и иных сферах жизнедеятельности, что, разумеется, не исключало социальных конфликтов и столкновений, не угрожавших, однако, стабильности политического существования. С возникновением кризисных тенденций в развитии региона, ставших следствием общесистемного кризиса, положение в структуре северокавказского социума и в его внешнем окружении кардинальным образом изменяется. Помимо нарастания традиционных социальных противоречий экономического и политического характера, принимающих в данный отрезок исторического времени характер острых затяжных конфликтов, появляются противоречия социального, группового характера, идет борьба за доминирующее положение в системе общественных связей, за усиление влияния той или иной социальной группы в пределах регионального социума. Об этом свидетельствует, например, заявление, направленное 1 июня 1917 г. Комиссару Кубанской области из Гражданского Исполнительного продовольственного комитета станицы Пластуновской. В нем, в частности, указывалось на то, что: «Иногородние лица в станице Пластуновской, избранные в Комитет продовольствия, совместно с казаками сильно притесняют своими действиями, вмешиваются в дела коренных казаков... население казаков жителей станицы и ее хуторов и казачье правление признает вполне необходимым отделить продовольственный комитет казачий от иногороднего, дабы последние, не имели право распоряжаться судьбою казака, казак есть грозная сила, который есть охрана отечества, а его судьбою распоряжаются пришельцы, иногородние лица...»1. Это приводит отдельные социальные группы северокавказского социума, в частности казачество, к стремлению обрести доминирующее положение в его структуре и зафиксировать это политическими средствами: «Обсуждая вопрос о желательной организации, устройства и самобытности казачества и вообще Кубанского войска, в частности нашли необходимым высказать следующие свои пожелания: 1ГАКК. Ф. Р 6 . Оп.1. Д. 14. Л.140,141. |