148 изменниками, а также, как удобно вести строительство Советской власти».271 Исходя из особенностей правовой культуры значительной части населения региона, мероприятия, осуществляемые новой государственной * властью, направленные на реализацию социалистической реконструкции традиционными способами, принуждением и насилием, нередко не столько способствовали достижению общественной стабильности, сколько дальнейшему нарастанию различного рода противоречий между местным сельскими населением и сторонниками новой государственной власти, ее представителями на местах; росту оппозиционных настроений, по отношению к проводимой политике, выраженной в неадаптивных, криминальных формах политической активности населения Дона и Кубани, в специфике такого явления региональной политической жизни как бандитизм. Исходя из этого, сам характер перемен в правовой культуре населения Дона и Кубани на заключительном этапе гражданской войныбыл тесным образом связан с той политикой, которую здесь проводили большевики в период окончательного установления в регионе советской власти. В данной связи, необходимо отметить, что после установления на территории Дона и Кубани большевистской власти в 1920 г. начался полномасштабный красный террор. Осуществление красного террора проводилось двумя путями: с санкции советской власти, и без санкций в самовольной деятельности различных силовых органов, соверш аю щ их акции вне рамок существующих законов. Санкционированный террор осуществлялся акциями возмездия против «буржуев» и офицерства, а также за счет такого метода, как запожничество. И первый, и второй методы политики красного террора носили массовый характер. Однако 271 Г Л Р О .Ф .Р — 97.011.3. Д .6. Л .28. |
170 ков бандитских формирований насилие, с их точки зрения, носит ответный, вынужденный характер и потому не содержит признаков преступного деяния. Основываясь на данных ментальных образах продолжения священной войны против большевизма, бандитизм обладает особым политическим подтекстом, и совершенно справедливо трактуется аналитиками ЧК не только как чисто уголовная преступная деятельность, а как деятельность, направленная, в первую очередь, против самого существования Советской власти. Указанная смысловая сторона данного общественно-политического явления является тем магнитом, который притягивает к нему самые широкие массы населения региона и обуславливает количественный рост бандитских формирований, придает масштабность осуществляемым ими действиям. Так, в личном письме Председателя исполкома станицы Грушевской И.Н.Ногова приводятся следующие факты из жизни глубинки: «Бандиты среди белого дня остановили подводы и отдали приказ отойти всем от подвод. Приказание было исполнено, когда все обыватели покинули свои воза, то бандиты, в это время забрали все продукты с них: хлеб, арбузы и все съестные припасы, затем все скрылись... чуть не каждый день продолжаются грабежи... Жизнь моя скучная и опасная с 12 под 13 сентября было нападение бандитов на исполком. Бандиты ворвались в здание, схватили часового... разбили замок и выпустили двух дезертиров, сидевших в камере. Вообще в Грушевской стали бандиты с каждым днем усиливаются... Пока до свидания, пиши свои рассуждения, как лучше бороться с изменниками, а также, как удобно вести строительство Советской власти»1. Исходя из ментальных особенностей значительной части населения региона, мероприятия, осуществляемые новой государственной властью, направленные на реализацию социалистической реконструкции региона традиционными способами, принуждением и насилием, нередко не столько способствовали достижению общественной стабильности, сколько дальнейшему нарастанию различного рода противоречий между местным населением и сто1ГАРО. Ф. Р 97. Оп.З. Д.6. JT.28. 171 ронниками новой государственной власти, ее представителями на местах; росту оппозиционных настроений по отношению к проводимой политике, выраженной в неадаптивных, криминальных формах политической активности населения региона, в специфике такого явления региональной политической жизни как бандитизм. В данной ситуации в период завершения основного этапа гражданского вооруженного конфликта органам государственной власти, правоохранительным органам приходилось определенным образом дифференцировать политических противников режима, учитывать степень их отторжения новой социальной и политической реальностью, сложившейся в регионе после ликвидации антибольшевистских режимов, особенность их личного отношения к новой общественно-политической системе и в соответствии с этим определять уровень социальной и политической опасности, которую они представляли для новой власти, процесса осуществления социалистических преобразований. Так, в одном из циркуляров Центрального Карательного отдела всем губернским отделам юстиции, губревтрибуналам и губсовнарсудам давались следующие указания: «Следственные органы обязаны с наивозможно большей осторожностью применять в качестве меры пресечения лишение свободы, ограничиваясь принятием таковой, только в самых необходимых случаях. В отношении же подследственных, уже находящихся в заключении, должны быть экстренно пересмотрены постановления о содержании под стражей на предмет возможной замены личного задержания другими мерами пресечения, как то: поручительство, залог и т. д.»1. Если тот или иной индивид не полностью соответствовал сложившемуся ментальному образу противника пролетарского государства и новой политической системы (являющимся зеркальным отражением мыслеобраза ее строителя и сторонника), стереотипам массового сознания, сложившимся в отношении политической деятельности альтернативной большевистской, то, следовательно, и не представлял в этой связи серьезной 1ГАРО. Ф. Р 97. Оп.З. Д.2. Л.1. |