|
198 войны они девальвировались и в лагере «белого» движения. Его адепты были вынуждены повсеместно принимать идеи насилия и классового разделения общества. В даннойсвязи «красный» и «белый» террор превратились в важнейший фактор формирования новой правовой культуры, основанной на торжестве силы, в принципе, не имеющей серьезной основы В' сфере морали. При этом неизбежно рос скепсис населения в отнош ении всех участников гражданского конфликта. В частности, один из командиров «зеленых» на Кубани М акаров указывал, что уже в 1919 г. «Хжители перестали видеть в Зеленой армии свою спасительницу от Деникина, и стали смотреть назеленоармейцсв, как на обыкновенных грабителей. Произвол власти, находивший законченное выражение в политике террора, закрепил совершенно новые правила существования и повседневной жизни, основанные на праве сильного, на праве большинства навязывать свою волю меньшинству, не считаясь ни с какими нормами. Это оказало влияние практически на все стороны жизни общества, особенно на отношения собственности. В данном контексте в региональном социуме возникли тенденции к пересмотру существующего правового, общественного статуса отдельных социальных групп. В частности, в.период торжества на Дону и Кубани антибольшевистского движения, здесь наблюдались попытки социальноправового реванша со стороны казачьего населения, которое стало социальной опорой утвердившихся здесь «белых» правительств. В рамках этого курса многие инновации и вовсе приобретали ирреальный облик. В частности, «Кубанская мысль» в этой связи писала: «Когда в официозе Кубанского Краевого Правительства, в газете «Вольная Кубань» появилось постановление, изданное бывшим министром Внутренних дел Успенским «О выселении из Екатеринодара |
143 ладу господина Войскового Атамана, процентной сводки о служащих Учреждений не казаков им положена следующая резолюция: «желательно пополнить процент казаков в Правительственных Учреждениях»1. Стремления к социальной исключительности, доминированию в структуре социумных связей проявляется в данный период в различных областях политической жизни. Например, в одном из приказов Кубанского казачьего войска в 1919 г. сообщалось: «Для занятия штатных должностей радиотелеграфной части Кубанского казачьего войска потребуется специалистов-офицеров 40 человек. Таких офицеров, в настоящее время состоит только 11 человек. Ввиду полного отсутствия радиоспециалистов из кубанских казаков, для формирования частей радиотелеграфа необходимы кадры хороших специалистов из не казаков, чтобы возможно было подготовить из казаков специалистов и постепенно замещать штатные должности»2. Нередко претензии на социальную исключительность непосредственно затрагивали интересы самых широких слоев населения региона. В этой связи газета «Кубанская мысль» 22 мая 1919 г. писала: «Когда в официозе Кубанского Краевого Правительства, в газете «Вольная Кубань» появилось постановление, изданное бывшим министром Внутренних дел Успенским «О выселении из Екатеринодара некоренных жителей в течении одного месяца», многие думали, что тут кроется какое-то недоразумение. Дело в том, что принудительному выселению подлежат, согласно этому постановлению, некоренные жители, поселившиеся в Екатеринодаре до 1 апреля 1917 г., т. е. за два года до издания закона о воспрещении въезда в Екатеринодар. Воспрещение же последовало лишь в марте апреле настоящего года... Мысль о возможности распространения этого закона па два года казалось столь нелепой, что в указанной дате, первоначально, видели лишь простую опечатку... Но вот прошло два-три дня и логически немыслимое, оказалось настоящим фактом кубанской жизни...»3. ' ГАКК. Ф. Р— 10. Оп.2. Д.133. Л.86. 2Там же. Л.248. 3Кубанская мысль. -1919.-22 мая. —С.1. |