Проверяемый текст
Семенов, Александр Альбертович; Повседневная жизнь населения России в годы Гражданской войны : 1917-1920 гг. (Диссертация 2005)
[стр. 112]

регионе Северного Кавказа рассматривали как часть политического и военного противостояния на фронтах гражданской войны.
Цензура стала всеобщей, деятельность газет и журналов полностью контролировалась ею.
Как отмечал
П.
Врангель: «цензура не может исключительно распространяться на военные вопросы, ибо во время войны, а тем более войны гражданской, где орудием борьбы являются не только пушки и ружья, но и идеи, отделить
во171 енную цензуру от оощеи невозможно».
В представлении противостоящих друг другу сторон репортеры и журналисты были такими же
солдатахми этой войны, как и бойцы действующих армий.
Поэтому отношение к работникам прессы было соответствующее, они должны были нести ответственность за высказанные им на страницах газет мысли и отвечать за свои публикации по всем законам военного времени.

г Так, Главнокомандующий вооруженными силами на Юге России генерал П.
Врангель выступая на собрании редакторов основных крымских газет, заявил им следующее: «Должен обратить ваше внимание, что по военным законам действия, наносящие вред нам и служащие на пользу противнику, караются весьма
сирого, вплоть до смертной казни».172 Таким образОхМ, в случае невыполнения политического и идеологического заказа существующей власти журналисты подвергались репрессиям, почти также как и солдаты действующих армий.
Изменения положения прессы в годы гражданской войны, рост се значения как пропагандистского рупора политических принципов и идеологем в гражданском вооруженном конфликте не могло не изменить само содержание профессии литератора и журналиста.
Лишь немногим представителям этой профессии удалось сохранить ее традиционные функции и предназначение.
В подавляющем же большинстве случаев она приобрела не только новые виды и формы реализации, но и новое содержание.
Происходило идеологическое наполнение этой сферы
деятельности.
В сложившихся условиях 112 171 Врангель II.
Записки.
Ноябрь 1916 г.
ноябрь 1920 г.
Т.
2.
Мн., 2002.
С.39.

172 Врангель П.
Записки.
Ноябрь 1916 г.-ноябрь 1920 г.
Т.
2.
М н.,2002.
С.39.
[стр. 171]

171 что в сложившихся обстоятельствах Гражданской войны вряд ли это могло быть иначе, поскольку идеологическую борьбу средствами пропаганды, в том числе и печатного слова, воющие стороны рассматривали как часть политического и военного противостояния на фронтах Гражданской войны.
Цензура стала всеобщей, деятельность газет и журналов полностью контролировалась ею.
Как отмечал
Г1.
Врангель, «цензура не может исключительно распространяться на военные вопросы, ибо во время войны, а тем более войны гражданской, где орудием борьбы являются не только пушки и ружья, но и идеи, отделить
военную цензуру от общей невозможно»250.
В представлении противостоящих друг другу сторон, репортеры и журналисты были такими же
солдатами этой войны, как и бойцы действующих армий.
Поэтому отношение к работникам прессы было соответствующее, они должны были нести ответственность за высказанные им на страницах газет мысли и отвечать за свои публикации по всем законам военного времени.

Так, Главнокомандующий вооруженными силами на Юге России генерал П.
Врангель, выступая на собрании редакторов основных крымских газет, заявил им следующее: «Должен обратить ваше внимание, что по военным законам действия, наносящие вред нам и служащие на пользу противнику, караются весьма
строго, вплоть до смертной казни»251.
В случае невыполнения политического и идеологического заказа существующей власти журналисты подвергались репрессиям почти также, как и солдаты действующих армий.

Издания же попросту закрывались.
Так, газета Кубанская мысль вышедшая в «белом» Екатеринодаре 14 мая 1919 г.
писала: «11 мая редактору «Кубанского слова» С.
П, Черевкову объявлено было нижеследующее распоряжение управлением ведомством внутренних дел...
Газету Кубанское слово закрыть за дискредитирование Законодательной Рады, что 250ВранпгльП.
Записки.
Ноябрь 1916 г.
ноябрь 1920г.
Т,2, Мн., 2002.
с.39.

Wl Там же.


[стр.,172]

172 выразилось в помещенной статье озаглавленной «Развал власти».
Означенную меру привести в исполнение в срочном порядке, через начальника Екатеринодарской государственной стражи, с объявлением постановления ответственному редактору г.
Чсревкову под расписку»252.
Изменение положения прессы в годы Гражданской войны, рост ее значения как пропагандистского рупора политических принципов и идеологем в гражданском вооруженном конфликте не могло не изменить само содержание профессии литератора и журналиста.
Лишь немногим представителям этой профессии удалось сохранить ее традиционные функции и предназначение.
В подавляющем же большинстве случаев она приобрела не только новые виды и формы реализации, но и новое содержание.
Происходило идеологическое наполнение этой сферы
трудовой деятельности российской интеллигенции.
В сложившихся условиях профессии журналиста и литератора превратились в профессии идеолога и политического пропагандиста определенного политического движения.
«На столбцах севастопольского официоза «IOd>м ы читали «строго научные» статьи Е.
Чирикова против марксизма, отвратительно хамские фельетоны Аверченко, с особенной бессильной злобой обрушивающиеся на тов.
Троцкого, и, наконец, саркастические статьи поверенного Варшавско„ 253 го, поносящие красный суд» .
Беря за основу своего труда определенные идеологемы и политические принципы, декларируемые тем или иным лагерем в гражданском вооруженном конфликте, журналист должен был творчески интерпретировать их в своих статьях и публикациях.
При этом допускалось некоторые вольности, но каралось отступления от фундаментальных идеологем.
Смысл профессии журналиста стала заключаться не в том, чтобы донести до читателя правдивую и объективную информацию, а в том, чтобы как можно доходчивей и Кубанская мысль.
И мач 19(9 г.
«Закрытие Кубанского слова».
РГАСНИ.
Ф.
17.
Он 66.
Д.
63.
Л.
107.

[Back]