|
исторического периода, общей картиной социального противостояния, общественного раскола, причинами морально-психологического порядка».1 8 1Постоянными спутниками вооруженной конфронтации и общей кризисной ситуации стали криминальные действия, которые являлись внутренним аспектом военного конфликта, следствием его непосредственного влияния даже на те территории и области, которые находились за линией фронта, в глубоком тылу. Особенностью совершения противоправных поступков, которую повсеместно в своих материалах отмечала местная пресса в рассматриваемый период, являлось не только стремление к обладанию денежными средствами, но и продовольственными и товарными карточками, призванными регулировать потребление продуктов питания в военное время. Так, например, газета «Ведомости Ростовского градоначальства», 20 октября 1915 г. сообщала следующее: «17 октября в 10 часов вечера по ул. Федоровской, проходившего почтового чиновника, коллежского асессора Г. А. Иванова встретили 2-а молодых неизвестных парня, один из них... с револьвером в руках, скомандовали «руки вверх» и ограбили: кошелек с 3-мя рублями, дамские золотые часы, стоящие 40 р., и квитанцию на получения каменного угля, после чего грабители скрылись».182 В обстановке распространяющегося хаоса, как свидетельствуют материалы региональной печати того периода масштабы настоящего социального бедствия приняло неуемное употребление алкоголя и связанные с ним преступления бытового характера. Так, Кубанскому войсковому правительству от Подгорного станичного атамана Лабинского отдела поступил 14 августа 1917 г. рапорт, частично опубликованный на страницах местной прессы следующего содержания: «В 2-а часа ночи 8-го августа в правление прибежала девица казачка Е. Тарасова и заявила, что ее громит пьяный казак, Демьян Цовин. При прибытии во двор Тарасовой, 181 Еремеева Л.И. Между прошлым и будущим. СПб., 1996. 18“ Газета «Ведомости Ростовского-на -Дону градоначальства». 17 октября 1915 . 124 |
272 Местные власти ничего не могли поделать с повсеместным их распространением. «Партия и Совет путем усиленной агитации раскрывают крестьянству чудовищность преступления от изделия самогона и говорят о решимости Советской власти бороться с этим без пощады»399. Но чаще всего эта борьба с собственным пьющим населением была неравной и не имела особой перспективы. Так, в протоколе дознания, произведенного начальником 4-го участка милиции Лебедянского уезда, от 19 декабря 1917 г, говорилось: «За то, чтобы уцелел завод Бехтеева и спирт мы не ручаемся, потому что, вопервых, слишком малая охрана, во-вторых, что народ очень неспокоен и нам (охранникам завода прим. автора) крестьяне с. Хомяков не раз говорили, что они собираются прогнать нас с завода в хохляцкие какие-то губернии, Кроме всего, неизвестное нам лицо говорило нам, что хомяковские и волочанские крестьяне хотят собрать большую шайку, дабы легче удалось разгромить винный завод Бехтеева. Жить нам в имении плохо, и мы были бы рады, если бы нас сметши. Уцелеет ли завод при условии увеличения охраны мы сказать затрудняемся» Федор Любченко, Иван Гозунов, Василий Хатуев»400. В обстановке распространяющихся хаоса и анархии масштабы настоящего бедствия приняли неуемное употребление алкоголя и связаные с ним преступления бытового характера. Так, Кубанскому войсковому правительству от Подгорного станичного атамана Лабинско1х> отдела поступил 14августа 1917г. рапорт, следующего содержания: «В 2-а часа ночи 8-го августа в правление прибежала девица казачка Е, Тарасова и заявила, что ее громит пьяный казак, Демьян Цовин. При прибытии во двор Тарасовой, Цовип, ругаясь на Тарасову и полицию скверно матерными словами, потребовал от Тарасовой араки. Когда полиция попыталась взять Цовина в Правление, последний, озлобленный, бросился с кинжалом в руках на полицию, но удачно был схвачен и доставлен в станичное правw РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 68. Л. 89. Крестьянское движение в Тамбовской губернии, 1917 -1918. М ., 2003. С. 310-311, |