|
147 венно к «вождям пролетариата» с многочисленными просьбами личного характера. Так, в заявлении рабочего А. С. Иванова на имя М. И. Калинина содержалась следующая просьба: «Имею честь просить товарища Калинина не отказать в просьбе инвалида рабочего разрешить купить и вывести из какойнибудь губернии по более низкой цене корову и лошадь, нужные для пропитания семьи состоящей из шести человек. . . В пределах Петербургской и в близлежащих губерниях купить корову и лошадь мне совершенно невозможно по причине страшной дороговизны. Поэтому обращаюсь к вам товарищ Калинин, как к старому рабочему-металлисту в надежде, что вы не откажете в моей просьбе старого рабочего, проработавшего 22 года на заводах и потерявшего здоровье, и дадите разрешение купить и привести на место корову и лошадь, чем и дадите возможность существовать с семьей, не прибегая к денежной помощи республики». Все поступки высшего руководства и события, происходящие в стране, рабочие считали непосредственно связанными с собственной жизнью, собственным повседневным существованием, отсюда высокая активность и желание высказаться по самым разнообразным вопросам и проблемам окружающей жизни, текущего государственного строительства. Большинство из них, писавших в то время, в различные органы власти, чувствовали свою ответственность перед обществом за все происходящее вокруг и считали себя непосредственными участниками совершающихся изменений, а свое мнение крайне важным и необходимым в деле революционного строительства. В их сознании существовали идеальные образы пролетарской революции пролетарских вождей, пролетарской политики. Поэтому все поступки вождей, все происходящие события они соотносили с этими идеальными образами, и любое действие власти рассматривалось в контексте соответствия им. Авторы писем нередко задавали сами себе вопросы: насколько тот или иной поступок 205ГАРФ. Ф1235. Оп. 55. Д. 4. Л. 84. |
457 редко воспринимал их в мифологизированном, стереотипном контексте, в котором присутствовали его собственные политические взгляды и предпочтения, владевшие им идеи, образы настоящего и глубинные архетипы прошлого. В результате любое из произошедших событий в массовом сознании приобретало мифические, иррациональные характеристики и уже в этом качестве воспринималась им на уровне свершившегося, непреложного факта. То, что в том или ином событии оставалось недосказанным, непонятым «обычному» человек}' обретало мифологические черты, подлинность которых не вызывала у него никаких сомнений и воспринималась им как непреложная истина. Представители рабочего класса, как и крестьянства, воспринимали новую власть чаще всего как власть свою народную, как власть трудящихся и, поэтому считали возможным делиться с нею своими мыслями по самым разнообразным аспектам общественной жизни. Особенно обращает на себя внимание следующий момент, как на причину царящих у рабочих настроений современники указывали на то, что большевики были готовы поощрять любые требования рабочих и выдавать им любые обещания. В ответ рабочие выражали полную готовность следовать за ними621. Наиболее явным признаком этого было то, что рабочие обращались в органы государственной власти или непосредственно к «вождям пролетариата» с многочисленными просьбами личного характера. Так, в заявлении рабочего А. С. Иванова на имя М. И. Калинина содержалась следующая просьба: «Имею честь просить товарища Калинина не отказать в просьбе инвалида рабочего разрешить купить и вывести из какойнибудь губернии по более низкой цене корову и лошадь, нужные для пропитания семьи состоящей из шести человек... В пределах Петербургской и в близлежащих губерниях купить корову и лошадь мне совершенно невозможно по причине страшной дороговизны. Поэтому обращаюсь к вам товарищ Калинин, 621Чураков Д. О. Революция, государство, рабочий протест: Формы, динамика и природа массовых выступлений рабочих в Советской России. 1917-1918 годы. М., 2004. с. 41. 458 как к старому рабочему-металлисту в надежде, что вы не откажете в моей просьбе старого рабочего, проработавшего 22 года на заводах и потерявшего здоровье, и дадите разрешение купить и привести на место корову и лошадь, чем и дадите возможность существовать с семьей, не прибегая к денежной помощи республики»022. Все поступки высшего руководства и события, происходящие в стране, они считали непосредственно связанными с собственной жизнью, собственным повседневным существованием, отсюда высокая активность и желание высказаться по самым разнообразным вопросам и проблемам окружающей жизни, текущего государственного строительства. Большинство из писавших в то время, в различные органы власти, чувствовали свою ответственность перед обществом за все происходящее вокруг и считали себя непосредственными участниками совершающихся изменений, а свое мнение крайне важным и необходимым в деле революционного строительства. В их сознании существовали идеальные образы пролетарской революции пролетарских вождей, пролетарской политики. Поэтому все поступки вождей, все происходящие события они соотносили с этими идеальными образами, и любое действие власти рассматривалось в контексте соответствия им. Авторы писем нередко задавали сами себе вопросы: насколько тот или иной поступок власти служит делу революции и создания нового справедливого общества, а настолько противоречит ему, идет в разрез с общим направлением социальной жизни. В случае отклонения новой власти и ее лидеров от этих образов, от сформировавшихся массовых стереотипов рабочего сознания в отношении их следовала жесткая критика и призывы вернуться на путь служения пролетарским массам. Власть не всегда прислушивалась к этим рекомендациям, однако, сам их бесконечный поток в государственные органы свидетельствовал о крайней заинтересованности городских рабочих в процессе общественных преобразований в достишГАРФ. Ф1235. Оп. 55, Д. 4. Л. 84. |