Проверяемый текст
Г.Бовт, Пакт Медведева — Обамы http://www.qwas.ru/russia/sps/Georgii-Bovt-Pakt-Medvedeva-Obamy/ 2009.
[стр. 172]

политическая и военная элита привыкли к тому, что мы ни на йоту не уступим американцам в иранском вопросе.
Этой неуступчивостью пропаганда кормила народ слишком долго, чтобы сейчас новый поворот в отношениях с южным соседом не был воспринят как то, что «мы слили Иран в угоду Америке» на манер, как Горбачев «слил» Восточную Европу без гарантий нерасширения НАТО.

Бовт полагает, что российское общественное сознание напрочь разучилось воспринимать какие бы то ни было уступки, компромиссы и договоренности на международной арене иначе как унизительное проявление слабости (в данном случае, что еще хуже, слабости перед лицом США).
По мнению Бовта, чисто теоретически, можно было бы размыть иранский вопрос в более широком контексте широкомасштабного улучшения российско-американских отношений.
В частности,
премьер-министр Владимир Путин наметил одно из возможных направлений: открытие России доступа к новейшим технологиям.
В ответ Россия могла бы допустить США к тем отраслям, источникам полезных ископаемых и пр., которые пополнили не так давно внушительный список «стратегически важных», куда доступ иностранцам либо не дается вовсе, либо дается по индивидуальному разрешению правительства.
Кроме того, можно было бы установить предсказуемые правила игры в бизнесе на территории России.
Здесь речь даже не о размерах откатов или взяток, или бюрократической волоките, а именно о нынешней непредсказуемости правил в зависимости от конкретного чиновника, судьи, региона.
Однако Бовт полагает, что нынешняя российская элита насквозь заражена духом антиамериканизма, и именно он встанет на пути масштабного улучшения наших отношений.
В этом смысле нынешняя так называемая «перезагрузка» для большинства российских политиков и государственных чиновников
это всего лишь очередной «пакт Молотова-Риббентропа» отечественной внешней политики, который подписывается из сугубо текущих, тактических соображений.
172
[стр. 1]

Георгий Бовт: Пакт Медведева – Обамы НовостьГазета.ру, 28.09.09 Всякий раз, когда советский или потом российский руководитель едет в Америку, то кажется, что на сей-то раз ну точно промеж нас будет «разрядка», а то и целая дружба.
На этот раз в ходу другое, компьютерное слово – «перезагрузка».
Уж кажется, что нажали на кнопку – и будет все сначала.
Вернее, так говорят.
Но в это практически никто не верит.
Обама отказался от столь ненавистной нам ПРО.
Видимо, не в последнюю очередь под давлением внутренних обстоятельств (демократы никогда не любили эту придуманную республиканцами программу, уходящую корнями еще в рейгановские «звездные войны») и заставив кое-кого в Польше сглотнуть обиду: там ведь так хотели быть правее папы римского.
Президент Медведев Обаму за это сдержанно, но почти дружески поблагодарил: мол, «шаг в правильном направлении».
Официальная пропаганда отреагировала резвее – в том духе, что, мол, америкосы «слили», и все благодаря нашей настойчивости, наступательности и тому, что мы таки встали с колен и научились сурово супить брови.
В чем, конечно, имеется доля истины, но истина там содержится не только эта.
Дальше-то что? А дальше в рамках первой реакции большинства приближенных к власти аналитиков, комментаторов, а также людей, принимающих участие в выработке курса, довольно отчетливо прозвучала мысль, что мы, мол, американцам за это особенно ничего не должны.
А особенно не должны им в чем-то там уступать в Иране.
Ведь высказался же пару недель назад лично премьер-министр в том смысле, что иранская ядерная программа никак не представляет собой военной угрозы – ни Америке, ни тем более нам.
Из властных и военных структур последовали намеки на то, что надобно продолжать поставлять Тегерану и «оборонительные вооружения».
Типа, к примеру, зенитно-ракетного комплекса С-300.
Видимо, это именно из-за него нанес недавно секретный визит в Москву израильский премьер.
Мы некоторое время этот факт отрицали, но потом признались.
Первым об этом сказал президент.
И он же впервые за последнее время из российских руководителей вслух произнес применительно к Ирану слово «санкции».
В том смысле, что вообще-то они, как правило, неэффективны, но порой от них просто даже и деваться некуда.
Президент выразился в своей уже ставшей привычной осторожной медведевской манере – «с одной стороны, но и с другой стороны».
Однако на Западе его поняли как-то совершенно недвусмысленно.
Особенно после того, как он попенял Тегерану за секретное строительство второго завода по обогащению урана.
Иран, скорее всего, особой уступчивости по отношению к Западу не проявит, даже перед лицом всяческих ультиматумов.
Разве что начнет вопрос мурыжить и тянуть.
А Запад, в свою очередь, теперь совершенно не поймет, если Москва все-таки не присоединится к антииранским санкциям, даже если в Москве имели и имеют нынче в виду всего лишь обострить антиядерную риторику в адрес Тегерана, но не более того.
И вот теперь начнется едва ли не самое интересное.
Потому что президент Медведев оказался в сложном положении.
С одной стороны, как уже было сказано, ему будет трудно не следовать своим, весьма обязывающим в глазах мирового сообщества словам, то есть рано или поздно рассмотреть вопрос об антииранских санкциях в сугубо практической плоскости.
С другой стороны, ему будет даже труднее «продать» эти санкции внутри собственной страны, нежели Обаме «продать» неразмещение ПРО внутри своей.
Российское общественное мнение – но главным образом политическая и военная элита – привыкли к тому, что мы ни на йоту не уступим американцам в иранском вопросе.
Этой неуступчивостью пропаганда кормила народ слишком долго, чтобы сейчас новый поворот в отношениях с южным соседом не был воспринят как то, что «мы слили Иран в угоду Америке» на манер, как Горбачев «слил» Восточную Европу без гарантий нерасширения НАТО.

Тем паче, что в период вставания с колен общественное сознание напрочь разучилось воспринимать какие бы то ни было уступки, компромиссы и договоренности на международной арене иначе как унизительное проявление слабости.
В данном случае, что еще хуже, слабости перед лицом США.

Эти обстоятельства будут оказывать огромное сдерживающее воздействие на президента – не меньшее, а может, даже большее, чем то сопротивление, о котором все пишут и говорят, рассуждая о его намерениях модернизировать страну.
Конечно, чисто теоретически, можно было бы размыть иранский вопрос в более широком контексте широкомасштабного улучшения российско-американских отношений.
В частности,
вот и премьер-министр Владимир Путин наметил одно из возможных направлений: мол, неплохо бы было, если бы Америка открыла России доступ к новейшим технологиям.
Конечно, неплохо было бы.
Но только у этой Америки свой собственный список «неплохо бы» в отношении России.
И речь не только о допуске к тем отраслям, источникам полезных ископаемых и пр., которые пополнили не так давно внушительный список «стратегически важных», куда доступ иностранцам либо не дается вовсе, либо дается по индивидуальному разрешению правительства.
Но речь и о предсказуемых правилах игры в бизнесе на территории России: речь даже не о размерах откатов или взяток, или бюрократической волоките, а именно о нынешней непредсказуемости правил в зависимости от конкретного чиновника, судьи, региона и вообще непонятно чего.
К тому же – и это немаловажно – нынешняя российская элита насквозь заражена духом антиамериканизма.
И именно он встанет на пути масштабного улучшения наших отношений.
В этом смысле нынешняя так называемая «перезагрузка» для большинства российских политиков и государственных чиновников
это всего лишь очередной «пакт Молотова – Риббентропа» отечественной внешней политики.
Мы подписываем его из сугубо текущих, тактических соображений.
И не очень любим того, с кем его подписываем.
Вот выиграем время – и мы им еще это все припомним.

[Back]