|
чество офицеров военного времени (например, поэт Н. Гумилев, писатель М. Зощенко) с достоинством и честью, мужественно выполняли святой долг по защите Отечества. Заслуживает отдельной констатации и то, что у получивших офицерский чин по ходу войны появлялось чувство корпоративной гордости за принадлежность к офицерскому корпусу. Так, один из таких офицеров писал: «Подумать только большинство из нас народные учителя, мелкие служащие, небогатые торговцы, зажиточные крестьяне...станут «ваше благородие»... Итак, свершилось. Мы офицеры... Нет-нет, да и скосишь глаз на погон. Идущих навстречу солдат мы замечаем еще издали и ревниво следим, как отдают они честь»267. Часто это чувство у людей, едва ли могших рассчитывать получить офицерские погоны в обычных условиях, было даже более обостренным, и нежелание с ними расставаться дорого обошлось многим из них после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г. При этом, как справедливо отмечал генерал Н. Н. Головин, вследствие больших возможностей устроиться в тылу, «в состав младших офицеров войсковых частей Действующей армии приходил только тот интеллигент, который устоял от искушения «окопаться в тылу»; такими образом в среде молодых поколений нашей интеллигенции создавался своего рода социальный отбор наиболее патриотично и действенно настроенного элемента, который и собирался в виде младших офицеров Действующей армии»268. В революционном 1917 г. трансформации в офицерском корпусе продолжали развиваться. Причем не в лучшую сторону. Они проходили на фоне исключительно свирепого насилия по отношению к офицерству все более разлагавшейся солдатской массы. «2 июня толпа солдат учинила самосуд над поручиком 78-го Сибирского стрелкового полка Антоновым...; 12 июля убит комиссар 1-го Сибирского корпуса поручик Романенко (ко92 267ГерасимовМ Н. Пробуждение. М., 1965. С. 250. 268ГоловкиН, Н. Указ. соч. -Кн. 1. С. 86. |
тах Первой мировой войны172. При этом, как справедливо отмечал Н.Н.Головин, вследствие больших возможностей устроиться в тылу «в состав младших офицеров войсковых частей Действующей армии приходил только тот интеллигент, который устоял от искушения «окопаться в тылу»; таким образом в среде молодых поколений нашей интеллигенции создавался своего рода социальный отбор наиболее патриотично и действенно настроенного элемента, который и собирался в виде младших офицеров Действую щей армии»171. Небезынтересно и то, что «новые офицеры» гордились своей принадлежностью к корпорации офицерства. Приведем в качестве иллюстрации воспоминания одного из таких «новых офицеров»: «Подумать только — большинство из нас — народные учителя, мелкие служащие, небогатые торговцы, зажиточные крестьяне...станут «ваше благородие»... Итак, сверш илось. Мы — офицеры... Нет-нет, да и скосишь глаз на погон. Идущих на встречу солдат мы замечаем еще издали и ревниво следим, как отдаю т они честь»174. Часто такое чувство у людей, едва ли могших рассчитывать получить офицерские погоны в обычных условиях, являлось даже более обостренным, и нежелание с ними расставаться дорого обошлось многим них после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г. Между тем, и это представляется крайне важным, при столь огромном количественном росте офицерский корпус не мог не наполниться и массой лиц не просто случайных (таковыми было абсолютное большинство офицеров военного времени), но совершенно чуждых и даже враждебных ему и вообще российской государственности. Если во время революции 1905 1907 гг. из 40 тысяч членов офицерского корпуса, спаянных единой идеологией и воспитанием, нашлось не так уж много людей, что выше отмечалось, которые исповедовали революционные убеждения, то в 19)7 г. среди почти трех!72Хрестоматийный пример — блестящий поэт Серебряного века русской культуры Н. Гумилев. — Примеч. диссертанта. 173Головин Н. Н. Указ. соч. Кн. 1. С. 86. 1,4Герасимон М. Н. Пробуждение / М. Н. Герасимов. М., 1965. С. 250. 6 5 |