|
Любовь к свободе предопределена полиэтническими корнями русского народа. Еще древние историки и путешественники свидетельствовали о непокорности и страстном темпераменте восточных славян, образовавших ядро древнерусского этноса. Восточные славяне не выносят рабства, не поддаются чужому господину, не любят объединяться и с ними очень трудно договориться. Уже в то время вопрос об организации решался славянскими предками русских очень трудно, верх брала индивидуальность, и поэтому «уже тогда, если не всегда вообще, эта проблема решалась на авторитарных началах» [115, с.382]. Значительное влияние на формирование национального окраса свободолюбия оказали тесные и многовековые контакты с восточными народами. В результате таких контактов «в славянские жилы влились целые потоки азиатской темпераментной крови: от монголов различных оттенков, от южных тюрков, от кавказских народностей —грузин, армян, черкесов, персов и т.д.» [115, с.382]. В результате межплеменного смешения русский темперамент получил еще больший заряд интенсивности.Из географических условий решающее влияние на формирование национальной особенности любви к свободе оказало местожительство русского народа на огромной и необъятной равнине Евразии. Пространственная координата вошла в глубинную суть народного менталитета, предопределив стремление русских к свободе. Ильин делает вывод о том, что «огромнейшее пространство шло навстречу этой жажде свободы и гарантировало народу такую свободу, о которой в Западной Европе не имеют даже представления» [115, с.566]. Следует иметь в виду, что понятие свободы далеко не исчерпывается ее политическим аспектом. Не имея политических свобод, обязательных по западным меркам атрибутов свободы, русский народ имел возможность реализовать себя в отдельных областях: в труде, быту, творчестве и т.д. У русских всегда была реальная возможность, несмотря на угрозу суровой кары со стороны государства, бежать на незаселенные земли. В течение сотен лет наш народ ощущал на практике справедливость народной поговорки о том, что «раздольный мир дан человеку для свободы».. |
суг эту ношу, придавая неповторимый колорит национальной стойкости как сущностному качеству русского менталитета. К сущностным глубинным и жизнеопределяющим качествам менталитета русского народа относится также любовь к свободе. Н.А. Бердяев полагает, что народная жизнь, искусство и литература, жуткая судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и, тем не менее, столь национальной, свидетельствуют о том, “что Россия страна бесконечной свободы” [Бердяев, 1991, с. 14]. По мнению Н.О. Лосского, факты русской истории так же говорят о свободолюбии русского народа. “К числу первичных свойств русского народа, пишет он, вместе с религиозностью, исканием абсолютного добра и силой води, принадлежит любовь к свободе и высшее выражение ее свобода духа” [Лосский, 1991, с. 274]. Как мы считаем, самое замечательное проникновение в глубинную суть русского переживания свобода принадлежит И.А. Ильину, который дает аргументированное опровержение распространенных на Западе утверждений о тоталитарном характере менталитета русского народа и излагает убедительную систему доводов в пользу исконного свободолюбия русских людей. Любовь к свободе предопределена полиэтническими корнями русского народа. Еще древние историки и путешественники свидетельствуют о непокорности и страстном темпераменте восточных славян, образовавших ядро древнерусского этноса. Восточные славяне не выносят рабства, не поддаются чужому господству, не любят объединяться, и с ними очень сложно договориться. Уже в то время вопрос об организации решался славянскими предками русских очень трудно, верх брала индивидуальность, и поэтому “уже тогда, если не всегда вообще, эта проблема решалась на авторитарных началах” [Ильин, 1996 в, с. 382]. Значительное влияние на формирование этнического окраса свободолюбия оказали также тесные и многовековые контакты с восточными народами. В ре зулыате таких контактов “в славянские жилы влились целые потоки азиатской темпераментной крови: от монголов различных оттенков, от южных тюрков, от кавказских народностей грузин, армян, черкесов, персов и т.д.” [Ильин, 1996 в, с. 382]. Произошло межплеменное смешение, обусловившее полиэтнический характер русской нации, в силу чего русский темперамент получил еще больший заряд интенсивности. Русский все воспринимает страстно, для него характерно колебание диапазона настроений, и это также вошло в ментальное своеобразие русского народа. Из географических условий решающее влияние на формирование национальной особенности любви к свободе оказало местожительство русского народа на огромной и необъятной равнине Евразии. Пространственная координата вошла в глубинную суть народного менталитета, предопределив неукротимое русское стремление к свободе. И.А. Ильин делает непривычный для отягощенного национальными стереотипами человека вывод о том, что “огромнейшее пространство шло навстречу этой жажде свободы и гарантировало народу такую свободу, о которой в Западной Европе не имеют даже представления” [Ильин, 1996 в, с. 566]. Следует иметь в виду, что понятие свободы далеко не исчерпывается ее политическим аспектом. Не имея политических свобод, обязательных по западным меркам атрибутов свободы, русский народ имел огромный спектр возможностей в реализации своей свободолюбивой суш в остальных областях: в труде, в быту, в народном творчестве, в территориальном расширении государства и так далее. Всеми условиями своего пространственного бытия русский народ был поставлен в ситуацию своеобразного “антигетто”. У русских людей всегда существовала реальная возможность, даже несмотря на угрозу суровой кары со стороны государства, бежать на незаселенные и недоступные государеву оку земли. В течение сотен лет 209 |