если в нем нет элемента страдания. Русская душа, являясь, по сути, продуктом чувства и созерцания, упивается собственными страданиями, нуждается в них, нередко сама идет добровольно навстречу им. Поэтому русский народ психологически готов к перенесению самых тяжких ударов и превратностей судьбы. Страдальческая струя придает неповторимый колорит проявлению национальной стойкости. Взять хотя бы такое душевное качество, свидетельствующее о стойкости человека, как мужество. Оно лишено всякой эффективности, ибо желание пострадать отвечает прежде всего глубокому внутреннему душевному настрою русского человека. * ___ У В. А. Гиляровского есть рассказ «Ничего». В «ничего» —этом слове — заключена непоколебимая сила русского духа. Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. отступающие русские солдаты идут едва передвигая: ногами, томясь от жажды, под жгучими лучами солнца. На вопрос: «Устали?» — отвечают: «Ничего!» —и продолжают идти. Раненый на вопрос: «Больно, трудно идти? Не позвать ли доктора?» —отвечает: «Ничего». В. И. Немирович-Данченко стоит на вершине сопки, делает заметки в свою книжечку, а кругом рвутся гранаты. «Василий Иванович, опасно, уходите!», а он: «Ничего!..». «Да, это великое слово, в нем непоколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ. Посмотрите историю, начиная с татарского ига, припомните, что вынесла Россия, что вытерпел народ русский, —и чем больше испытаний, тем более крепла и развивалась страна. Только могучему организму —все нипочем! Ничего! Вытерпим! —говорят и теперь. Слабый плакать будет, жаловаться и гибнуть там, где сильный спокойно скажет: «Ничего!» —так завершает свой рассказ писатель [См.: 29, с.202]. Долготерпение в духовно-нравственном смысле является свидетельством жизнестойкости русского народа, его спокойного мужества и неосознанной стихийной уверенности в своих силах. |
203 счастье для русского человека неполно, если в нем нет элемента страдания. Если вспомнить историю русского революционного движения, то не может не удивить присутствие в нем большого слоя выходцев из вполне обеспеченных и зажиточных семей. Что двигало народовольцами в их бескомпромиссной террористической деятельности? Нам представляется, что внутренним ментальным перводвигателем была потребность в страдании и религиозное желание принести себя в жертву объекту собственного поклонения русскому народу. Русский менталитет, являясь сути продуктом чувства и созерцания что человек нуждается в страданиях и нередко сам идет добровольно навстречу им. Поэтому русский народ в ментальном плане готов к перенесению самых тяжких ударов и превратностей судьбы. Немного найдется народов, способных столь легко и безропотно переносить жизненные невзгоды и несчастья. Вся история русской цивилизации пронизана духом жертвенного служения и страдания. Социально-культурные проявления этого духа можно найти в религиозной жизни, в военной области, в быту, в политической сфере, в культуре. Национальная стойкость, доведенная до внутренней духовной потребности в страдании, являет себя и в православном старчестве, и в фанатизме русских революционеров, и в поступке А. Матросова, и в нравственных исканиях Л.Н. Толстого. Итак, страдальческая струя придает неповторимый колорит русскому проявлению национальной стойкости. Взять хотя бы такую ментальную черту, свидетельствующую о стойкости человека или народа, как мужество. Мужество, демонстрируемое русскими, имеет националь* ную специфику: оно лишено всякой эффектности, ибо желание пострадать отвечает прежде всего глубокому внутреннему душевному настрою русского человека, так, западный дух рыцарства, рассчитанный на внешнюю показную храбрость, внутренне чужд русскому солдату, и в настоящем русском солдате отсутствует хвастовство и ухарство, ему свойственны скромность, простота и способность без эффектной театрализованности пострадать за интересы Отечества. Терпение, доведенное до внутренней духовной потребности в страдании, составляет суть и краеугольный камень национальной стойкости русского народа. Из сплава терпения и потребности в страдании рождается такая форма проявления национальной стойкости, как непротивление злу насилием. Религиозно-православная суть непротивления объяснялась в ходе предшествующего изложения. Здесь же следует отметить демонстрацию данного принципа в современных условиях. Падение СССР и рождение новой формы русской государственности сопровождается невиданными за послевоенные десятилетия жертвами со стороны русского народа. Дело даже дошло до депопуляции и вымирания русской нации [см. об этом напр. Горбачева, 2000, с. 9]. Можно только удивляться потрясающему долготерпению русского народа, проявляющему чудеса в способности к выживанию при невысоких заработных платах, пособиях и пенсиях. На наш взгляд, долготерпение в нынешней ситуации, как и во многих сгауациях в прошлом, выступает проверенным способом национально-государственного самосохранения. Русский народ применяет его как своеобразное тайное ментальное оружие в противостоянии своим внешним и внутренним противникам. Так было в эпоху татаро-монгольского ига, в период крепостного права, в годы сталинских репрессий. Подобная картина наблюдается и в сегодняшнее время, так как массовые антиправительственные выступления могут привести к еще большим жертвам и составляют прямую угрозу целостности российского государства. Долготерпение в духовно-нравственном смысле является свидетельством жизнестойкости русского народа, его спокойного мужества и неосознанной стихийной уверенности в своих силах. Он веками учился 204 |