Проверяемый текст
Трофимов, Валерий Кириллович. Истоки и сущность русского национального менталитета : Социально-философский аспект (Диссертация 2000)
[стр. 119]

если в нем нет элемента страдания.
Русская душа, являясь, по сути, продуктом чувства и созерцания, упивается собственными страданиями, нуждается в них, нередко сама идет добровольно навстречу им.
Поэтому русский народ
психологически готов к перенесению самых тяжких ударов и превратностей судьбы.
Страдальческая струя придает неповторимый колорит
проявлению национальной стойкости.
Взять хотя бы
такое душевное качество, свидетельствующее о стойкости человека, как мужество.
Оно лишено всякой эффективности, ибо желание пострадать отвечает прежде всего глубокому внутреннему душевному настрою русского человека.
*
___ У В.
А.
Гиляровского есть рассказ «Ничего».
В «ничего» —этом слове — заключена непоколебимая сила русского духа.
Во время русско-японской войны 1904-1905 гг.
отступающие русские солдаты идут едва передвигая: ногами, томясь от жажды, под жгучими лучами солнца.
На вопрос: «Устали?» — отвечают: «Ничего!» —и продолжают идти.
Раненый на вопрос: «Больно, трудно идти? Не позвать ли доктора?» —отвечает: «Ничего».
В.
И.
Немирович-Данченко стоит на вершине сопки, делает заметки в свою книжечку, а кругом рвутся гранаты.
«Василий Иванович, опасно, уходите!», а он: «Ничего!..».
«Да, это великое слово, в нем непоколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ.
Посмотрите историю, начиная с татарского ига, припомните, что вынесла Россия, что вытерпел народ русский, —и чем больше испытаний, тем более крепла и развивалась страна.
Только могучему организму —все нипочем! Ничего! Вытерпим! —говорят и теперь.
Слабый плакать будет, жаловаться и гибнуть там, где сильный спокойно скажет: «Ничего!» —так завершает свой рассказ писатель [См.: 29, с.202].
Долготерпение в духовно-нравственном смысле является свидетельством жизнестойкости русского народа, его спокойного мужества и неосознанной стихийной уверенности в своих силах.
[стр. 203]

203 счастье для русского человека неполно, если в нем нет элемента страдания.
Если вспомнить историю русского революционного движения, то не может не удивить присутствие в нем большого слоя выходцев из вполне обеспеченных и зажиточных семей.
Что двигало народовольцами в их бескомпромиссной террористической деятельности? Нам представляется, что внутренним ментальным перводвигателем была потребность в страдании и религиозное желание принести себя в жертву объекту собственного поклонения русскому народу.
Русский менталитет, являясь сути продуктом чувства и созерцания что человек нуждается в страданиях и нередко сам идет добровольно навстречу им.
Поэтому русский народ
в ментальном плане готов к перенесению самых тяжких ударов и превратностей судьбы.
Немного найдется народов, способных столь легко и безропотно переносить жизненные невзгоды и несчастья.
Вся история русской цивилизации пронизана духом жертвенного служения и страдания.
Социально-культурные проявления этого духа можно найти в религиозной жизни, в военной области, в быту, в политической сфере, в культуре.
Национальная стойкость, доведенная до внутренней духовной потребности в страдании, являет себя и в православном старчестве, и в фанатизме русских революционеров, и в поступке А.
Матросова, и в нравственных исканиях Л.Н.
Толстого.
Итак, страдальческая струя придает неповторимый колорит русскому проявлению национальной стойкости.
Взять хотя бы
такую ментальную черту, свидетельствующую о стойкости человека или народа, как мужество.
Мужество, демонстрируемое русскими, имеет националь* ную специфику: оно лишено всякой эффектности, ибо желание пострадать отвечает прежде всего глубокому внутреннему душевному настрою русского человека, так, западный дух рыцарства, рассчитанный на внешнюю показную храбрость, внутренне чужд русскому солдату, и в

[стр.,204]

настоящем русском солдате отсутствует хвастовство и ухарство, ему свойственны скромность, простота и способность без эффектной театрализованности пострадать за интересы Отечества.
Терпение, доведенное до внутренней духовной потребности в страдании, составляет суть и краеугольный камень национальной стойкости русского народа.
Из сплава терпения и потребности в страдании рождается такая форма проявления национальной стойкости, как непротивление злу насилием.
Религиозно-православная суть непротивления объяснялась в ходе предшествующего изложения.
Здесь же следует отметить демонстрацию данного принципа в современных условиях.
Падение СССР и рождение новой формы русской государственности сопровождается невиданными за послевоенные десятилетия жертвами со стороны русского народа.
Дело даже дошло до депопуляции и вымирания русской нации [см.
об этом напр.
Горбачева, 2000, с.
9].
Можно только удивляться потрясающему долготерпению русского народа, проявляющему чудеса в способности к выживанию при невысоких заработных платах, пособиях и пенсиях.
На наш взгляд, долготерпение в нынешней ситуации, как и во многих сгауациях в прошлом, выступает проверенным способом национально-государственного самосохранения.
Русский народ применяет его как своеобразное тайное ментальное оружие в противостоянии своим внешним и внутренним противникам.
Так было в эпоху татаро-монгольского ига, в период крепостного права, в годы сталинских репрессий.
Подобная картина наблюдается и в сегодняшнее время, так как массовые антиправительственные выступления могут привести к еще большим жертвам и составляют прямую угрозу целостности российского государства.
Долготерпение в духовно-нравственном смысле является свидетельством жизнестойкости русского народа, его спокойного мужества и неосознанной стихийной уверенности в своих силах.

Он веками учился 204

[Back]