|
«Коррупцию сверху» стимулирует фактическая ликвидация полномочий г о с у д а р с т в а ^ : ; Ю р и д и ч е с к и имущественные полномочия государства реализуют соответствующие федеральные ведомства, не обладающие необходимыми для этой деятельности финансовыми, информационными и кадровыми возможностями. Фактически же функции и полномочия собственника возложены на региональную администрацию. Последняя, тем не менее, не обладает рядом необходимых для успешного хозяйствования формальных прав. Региональная власть не несет ответственности за свои решения перед избирателями, так как уровень собственника формально другой. Тем самым создается объективная почва для неэффективных1'^ рёшений' ^злоупотреблений: полухозяинможет эффективно перекачивать финансы подконтрольных предприятий на поддержку своих политических или социальных проектов, но не способен добиться эффективного функционирования предприятий самих по себе. Третьей формой коррупции можно считать «коррупцию извне». Под этим понимается благосклонное отношение или принятие коррупции государственных чиновников со стороны иностранных государств и фирм. Открытие экономики и практически полное отсутствие регулирования внешнеэкономической деятельности предприятий и граждан со стороны государства ^оттока капитала из России. Его масштабы оцениваются от 7 (в 1994 году) до более чем 20 миллиардов долларов в год (начиная с 1996 года). То, что отток происходит в «теневых» формах, сначала через совместные предприятия, а позже через подставные или реальные фирмы-партнеры, было очевидно для правительств стран новых партнеров России. Такое прямое ущемление государственных интересов возможно во многом благодаря групповому контролю над информацией. В промежутках между избирательными кампаниями 90% населения лишено голоса, ибо право быть уелышанным можйотто5Гько;кутать' (в ’СМИ). Те группы, которые имеют на сегодняшний момент деньги и власть, избирательно «включают» 135 |
» # * * ценных сотрудников, несовместимая с популистско-демагогическими требованиями «платить чиновникам поменьше». Кроме того, как подчеркивает ряд авторов, в середине 90-х годов правительством был выбран метод приватизации в форме залоговых аукционов де-факто, предполагавший наделение собственностью в крупных масштабах определенных лиц по выбору правительства. Тогда окончательно оформились сросшиеся с госаппаратом финансовые группы, и власть сама поставила себя в условия систематического коррупционного давления. «Коррупцию сверху» стимулирует фактическая ликвидация полномочий государства в плане собственности. Юридически имущественные полномочия государства реализуют соответствующие федеральные ведомства, не обладающие необходимыми для этой деятельности финансовыми, информационными и кадровыми возможностями. Фактически же функции и полномочия собственника возложены на региональную администрацию. Последняя, тем не менее, не обладает рядом необходимых для успешного хозяйствования формальных прав. Региональная власть нс несет ответственности за свои решения перед избирателями, так как уровень собственника формально другой. Тем самым создается объективная почва для неэффективных экономических решений и злоупотреблений: иолухозяин может эффективно перекачивать финансы подконтрольных предприятий на поддержку своих политических или социальных проектов, но не способен добиться эффективного функционирования предприятий самих по себе. Третьей формой коррупции можно считать «коррупцию извне». Под л этим понимается благосклонное отношение или принятие коррупции государственных чиновников со стороны иностранных государств и фирм. 207 # * *• * Открытие экономики и практически полное отсутствие регулирования внешнеэкономической деятельности предприятий и граждан со стороны государства привели к перманентной ситуации нелегального оттока капитала из России. Его масштабы оцениваются от 7 (в 1994 году) до более чем 20 миллиардов долларов в год (начиная с 1996 года). То, что отток происходит в “теневых” формах, сначала через совместные предприятия, а позже через подставные или реальные фирмы-партнеры, было очевидно для правительств стран новых партнеров России. Такое прямое ущемление государственных интересов возможно во многом благодаря групповому контролю над информацией. В промежутках между избирательными кампаниями 90% населения лишено голоса, ибо право быть услышанным можно только купить (в СМИ). Те группы, которые имеют на сегодняшний момент деньги и власть, избирательно “включают” голоса снизу только тогда, когда это соответствует их частным интересам. Частные интересы очень узких (и весьма неустойчивых) коалиций финансовой олигархии и чиновников борются друг с другом на информационной сцене. Однако в России существует уже достаточно давняя собственная традиция общественного контроля за деятельностью государства. Это широкое общественное обсуждение имеющих общенародное значение проблем и решений. Дело лишь в том, будут ли созданы для него каналы, позволяющие обеспечить нормальный информационный обмен между гражданами. Последний раз такие каналы были созданы в период горбачевской перестройки. Мобилизация общественного интереса происходила на макроуровне, вокруг путей развития страны как целого, однако она немедленно и эффективно сказывалась на поведении людей в своем собственном трудовом коллективе. 208 |