ция», означавший просто устранение идеологического абсолютизма, практически обрел значение_полного устранения всего, что можно было бы назвать ч-^.уу 1+',-'*Н • « » " •'ЛТр.у--?*-* г * » — « • — ' — • 1' '1т • ' « » • * „ — идеологией: значимых ценностей, которые бы превышали потребительские и служили бы социальным ориентиром для масс, объясняя им, за что же именно нужно ценить и уважать именно это общество и самих себя как его членов. Отсутствие значимых ценностей воспринимается людьми не просто как очередная нехватка: это болезнь, поражающая общество наповал, поскольку социальное объединение людей имеет ценностную природу. Общество, лишившееся ценностей, или хотя бы иллюзии, что они были, является больным, и бурное развитие криминогенных процессов представляет собой лишь симптом болезни. Деидеологазздйя ш вйзвала острый кризис ценностной регуляции социальных отношений, как моральной, так и правовой. Именно отсюда проистекает наблюдающийся в современном российском обществе всплеск массового правового нигилизма. Когда исследователи пишут о том, что рост преступности вызван социально-экономическими проблемами и коррумпированный чиновник торгует своими полномочиями потому, что у него маленькая зарплата, это раскрывает только одну сторону вопроса. Другая же сторона, редко освещаемая, состоит в том, что это циничный, не уважающий себя, свое государством общество чиновник. С другой стороны, правовой нигализм в России имеет давнюю историю, и проявления его многочисленны. Деидеологизация общества в настоящем лишь обнажила и вывела на поверхность определенные черты и качества социокультурной природы, присущие традиционному менталитету россиянина: непонимание сущности права как рационального регулятора социальных и личных отношений, синкретизм представлений о справедливости, принципиальная иррациональность критериев правоты, которые базируются на субъективном внутреннем чувстве. Эти черты и качества в полной мере эксплуатировщтие^рв-йрошлом-коммунистической идеологией, успешно игравшей на таких естественных и благородных чувствах людей, 159 |
ется в его распространении на законопослушных прежде людей, что говорит о существенной ломке, претерпеваемой их мировоззрением. Мировоззренческие изменения нашего времени определяются и характеризуются прежде всего происходящей дсидсологизацией общества. Естественно, что существовавший до перестройки идеологический монизм и абсолютизм давно устарел как по форме, так и по содержанию и был органично сопряжен с нарушениями ряда прав человека. Верно и то, что разложение коммунистической идеолог ии началось задолго до перестройки и шло подспудно уже давно. Тем не менее нам представляется неоспоримым, что новых ценностей, которые могли бы заменить в общественном сознании старые, дискредитированные, но во многом в силу инерции действенные, общество к моменту перестройки не выработало, и термин «деидеологизация», означавший просто устранение идеологического абсолютизма, практически обрел значение полного устранения всего, что можно было бы назвать идеологией: значимых ценностей, которые бы превышали потребительские и служили бы социальным ориентиром для масс, объясняя им, за что же именно нужно ценить и уважать именно это общество и самих себя как его членов. Отсутствие значимых ценностей воспринимается людьми не просто как очередная нехватка: это болезнь, поражающая общество наповал, поскольку социальное объединение людей имеет ценностную природу. Общество, лишившееся ценностей, или хотя бы иллюзии, что они были, является больным, и бурное развитие криминогенных процессов представляет собой лишь симптом болезни. Деидеологизация поэтому вызвала острый кризис ценностной регуляции социальных отношений, как моральной, так и правовой. Именно отсюда проистекает наблюдающийся в современном российском обществе всплеск массового правового нигилизма. Когда исследова # # тели пишут о том, что рост преступности вызван социальноэкономическими проблемами и коррумпированный чиновник торгует своими полномочиями потому, что у него маленькая зарплата, это раскрывает только одну сторону вопроса. Другая же сторона, редко освещаемая, состоит в том, что это циничный, не уважающий себя, свое государство и общество чиновник. С другой стороны, правовой нигилизм в России имеет давнюю историю, и проявления его многочисленны. Деидеологизация общества в настоящем лишь обнажила и вывела на поверхность определенные черты и качества социокультурной природы, присущие традиционному менталитету россиянина: непонимание сущности права как рационального регулятора социальных и личных отношений, синкретизм представлений о справедливости, принципиальная иррациональность критериев правоты, которые базируются на субъективном внутреннем чувстве. Эти черты и качества в полной мере эксплуатировались в прошлом коммунистической идеологией, успешно игравшей на таких естественных и благородных чувствах людей, как сострадание угнетенному, возмущение жестокостью, готовность «отложить на будущее» соблюдение собственных личных прав ради торжества всеобщей справедливости. Идеи диктатуры пролетариата, «последнего насилия в истории» целиком и полностью неправовые, даже антиправовые. Воспитанные на этих идеях люди с легкостью мирились с отсутствием у себя прав, которыми обладало большинство населения других стран. Основная установка, сформированная в результате нигилистического воспитания, сводится к тому, что «добро должно быть с кулаками», то есть что силовые методы воздействия на другого и доказательства своей правоты являются наиболее убедительными и самыми оправданными. В этом моральном контексте право как регулятор практически не нужно, оно мо315 |