Проверяемый текст
Багдамян, Олег Валерьевич; Ядерная проблема на Корейском полуострове (Диссертация 2004)
[стр. 37]

Таким образом, к 1992 г.
кризис в отношениях двух стран был налицо.
Продолжая укреплять связи с Республикой Корея, Москва, в то же время, политически игнорировала КНДР.
Весной 1992 г.
министр иностранных дел РФ А.
Козырев заявил, что приостанавливаются все виды военного сотрудничества с КНДР.
Подчеркивалось, что Кремль окажет давление на Пхеньян с целью заставить его отказаться от своих ядерных амбиций.

Б.
Ельцин характеризовал советско-корейский союзнический Договор от 1961 г.
как существующий только на бумаге1.

Многие эксперты высказывают, однако, сомнения в надежности приведенных сведений.
Как отмечает видный российский востоковед В.Ф.
Ли, в документе В.
Крючкова «не делается никаких различий между такими отдельными стадиями создания ядерного оружия, как лабораторные исследования, полевые испытания, серийное производство оружия, хотя каждая из перечисленных стадий требует специальных средств и немалого времени»-.
Профессор В.Ф.
Ли подчеркивает, что, если бы у северокорейцев имелись к началу 1990-х гг.
готовые атомные устройства,
то они вполне могли бы испытать их до ратификации Пхеньяном соглашения с МАГАТЭ о гарантиях в апреле 1992 г.
В таком случае КНДР «получила бы гораздо большие геополитические дивиденды, чем придерживаясь тактики нерешительности и проволочек».
Российский
ученый констатирует, что в данном случае советская разведка «стала жертвой утонченной дезинформации из весьма умелого северокорейского источника»3.
Точно так же, по мнению целого ряда экспертов, попались «на удочку» американские спецслужбы, поверившие в «прорыв» Пхеньяна в ядерной области к началу 1990-х гг.
Из Вашингтона разносились
вести о том, что КНДР создает ядерное оружие.
Но при этом оценки Белого дома, Пентагона, ЦРУ, Госдепартамента весьма разнились, а то и
противоречили друг другу.
В одних случаях речь шла о наличии в КНДР количества плутония, достаточного для производства одного-двух атомных зарядов, в других утверждалось, что Север уже реально
обла37 1Ученые записки-2002 / иод ред.
П.Г.
Кайанена.
М., 2003.
С.
88.
7 Li V.
N orth Korea and the N uclear Nonproliferation Regime.
The North Korean N uclear Program.
Security, Strategy, and new Perspectives from Russia.
James Clay
Molts and Alexandere Y.
Mansourov, F.ditors.
NY; Routlcdge, 2000.
P.
144.
3 Там же.
С.
145.
[стр. 42]

ных дел РФ заявил, что приостанавливаются все виды военного сотрудничества с КНДР.
Подчеркивалось, что Кремль окажет давление на Пхеньян с целью заставить его отказаться от своих ядерных амбиций.

Ельцин характеризовал советско-корейский союзнический Договор от 1961 г.
как существующий только на бумаге.1
Китайский (Ьактор.
Тщательно продуманные дипломатические маневры Северной Кореи, касающиеся выхода из ДНЯО, в первую очередь были связаны с ядерной стратегией ее союзника, Китайской Народной Республики.
Согласно обязательствам, зафиксированным в Договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, Китай закрывал КНДР своим «ядерным щитом».
Каким же образом КНР повлияла на своего восточного сосеКитайская ядерная программа началась в середине 1950-х гг.
Первоначально она развивалась в тесном контакте с советской.
СССР поставлял в Китай образцы ядерного оружия, уран для последующего обогащения.
Китайские специалисты обучались в Объединенном центре ядерных исследований (ОИЯИ) в Дубне.
Лишь после крайнего обострения китайскосоветских отношений программа разработки собственного ядерного оружия в Китае стала приоритетным направлением, что, естественно, было принято во внимание Пхеньяном.
Китай не снизил свои ядерные амбиции и после вступления в ДНЯО в марте 1992 г.
Это вызывало обоснованную озабоченность всех стран, соседей Китая в АТР.
Северная Корея же, по сути, оставалась единственным государством в Восточной Азии, восхвалявшим эти амбиции Китая.
Но ответная реакция Китая оказалась для КНДР малоутешительной.
После появления сообщений в мировых СМИ о секретных поставках китайской ядерной технологии в Алжир, Иран и другие страны китайские официальные лица заявляли, что «Китай не сотрудничает с Корейской На1 Там же, С.
88.


[стр.,44]

КГБ принимает дополнительные меры по проверке этих данных».1 Многие эксперты высказывают, однако, сомнения в надежности приведенных сведений.
Как отмечает видный российский востоковед В.Ф.
Ли, в документе В.
Крючкова «не делается никаких различий между такими отдельными стадиями создания ядерного оружия как лабораторные исследования, полевые испытания, серийное производство оружия..., хотя каждая из перечисленных стадий требует специальных средств и немалого времени».2 Профессор В.Ф.
Ли подчеркивает, что если бы у северокорейцев имелись к началу 1990-х гг.
готовые атомные устройства,
они вполне могли бы испытать их до ратификации Пхеньяном соглашения с МАГАТЭ о гарантиях в апреле 1992 г.
В таком случае КНДР «получила бы гораздо большие геополитические дивиденды, чем придерживаясь тактики нерешительности и проволочек».3 Российский
исследователь констатирует, что в данном случае советская разведка «стала жертвой утонченной дезинформации из весьма умелого северо-корейского источника».4 Точно также, по мнению целого ряда экспертов, попались «на удочку» американские спецслужбы, поверившие в «прорыв» Пхеньяна в ядерной области к началу 1990х гг.
Из Вашингтона раз
за разом разносились вести о том, что КНДР создает ядерное оружие.
Но при этом оценки Белого дома, Пентагона, ЦРУ, Госдепартамента весьма разнились, а то и
полностью противоречили друг другу.
В одних случаях речь шла о наличии в КНДР количества плутония, достаточного для производства одного-двух атомных зарядов, в других утверждалось, что Север уже реально
обладал шестью-восемью, а то и более единиц ядерного оружия.5 1 Архивы Секретариата КГБ СССР, Ф.
132, Д.
4, 143, «ОС».
Известия.
24 июня 1995.
2 Vladimir F.
Li.
North Korea and the Nuclear Nonproliferation Regime.
The North Korean Nuclear Program.
Security, Strategy, and new Perspectives from Russia.
James Clay
Moltz and Alexandre Y.
Mansourov, Editors.
NY: Routledge, 2000, p.
144.
3 Op.Cit.
4 Op.Cit.,p.
145.
5 See, for example, The New York Times, December 26, 1993.


[стр.,114]

том, что КНДР создала ядерные устройства.
Как однако отмечает видный российский востоковед В.Ф.
Ли, если бы у северокорейцев имелись к началу 1990-х гг.
готовые атомные устройства,
они вполне могли бы испытать их до ратификации соглашения с МАГАТЭ о гарантиях в апреле 1992 г.
В таком случае КНДР «получила бы гораздо большие геополитические дивиденды, чем придерживаясь тактики нерешительности и проволочек».
Российский
исследователь констатирует, что в данном случае эксперты «стали жертвой утонченной дезинформации из весьма умелого северокорейского источника».
При всем разнобое в оценках северокорейской ядерной программы решающее значение имели, естественно, позиция МАГАТЭ и поведение Пхеньяна во взаимоотношениях с этой международной организацией.
В 1985 г.
по настоянию СССР (в обмен на помощь в строительстве двух реакторов) КНДР подписала ДНЯО.
Но после этого Пхеньян не предоставил инспекторам МАГАТЭ полный список своих ядерных объектов и материалов и не обеспечил доступ и к ним.
Соглашение о гарантиях между КНДР и МАГАТЭ было подписано только 30 января 1992 г., т.е.
почти 7 лет Северная Корея затягивала подписание этого документа.
Соглашение о гарантиях повысило транспарентность ядерной проПзаммы КНДР, создало хороший задел для более объективной оценки ее состояния и целей.
На протяжении 1992 1993 гг.
было проведено шесть инспекций МАГАТЭ в КНДР.
У Агентства, однако возникли подозрения, что Северная Корея поставила под контроль не весь ядерный материал.
По оценкам МАГАТЭ, КНДР могла выделить плутоний в количестве, достаточном для изготовления одного двух взрывных устройств.
В 1993 г.
в ответ на многочисленные требования МАГАТЭ об дополнительных инспекциях Пхеньян заявил о прекращении осуществления гарантий на своей территории, провел ис

[Back]