|
Россия «наказывается» за свою последовательную приверженность обязательствам по ДНЯО. Москва заключила, что действие Рамочного соглашения может привести к нарушению одного из ключевых принципов, присутствующего во всех соглашениях по контролю за экспортом ядерных технологий1. Российские эксперты нашли противоречия в этой договоренности. Они указывали, что реализация Пхеньяном его обязательств по соглашению с МАГАТЭ в действительности зависела от реализации его обязательств перед Вашингтоном, и, следовательно, инспекции МАГАТЭ должны были быть отложены, по крайней мере на пять лет. В то же время резолюции Совета Директоров МАГАТЭ и Совета Безопасности ООН содержали требование к КНДР в первую очередь выполнять обязательства, вытекающие из Соглашения о гарантиях с МАГАТЭ. Москва также выражала опасения, что Рамочное соглашение «может иметь негативное влияние на режим нераспространения в целом и, в особенности, на предстоящую конференцию по рассмотрению действия ДНЯО в 1995 г., на которой, возможно, будет принято решение о бессрочном действии ДНЯО». Российские официальные лица выразили недовольство, что, подписав Рамочное соглашение с КНДР, Соединенные Штаты «хотят выдавить Россию из Северной Кореи, и, в сущности, вполне преуспели на этом пути». Один эксперт даже высказал мнение о том, что, «хотя возвращение КНДР в режим нераспространения является позитивным достижением, оно не должно осуществляться за счет интересов России». Россия предложила поставлять свои легководные реакторы в рамках действия Рамочного соглашения. Пхеньян в принципе приветствовал предложение Кремля, но Вашинггон и Сеул категорически возражали. Аргумент выдвигался следующий: тот, кто платит, тот и будет поставлять оборудование. Не согласившись с этим, Москва отказалась вступать в КЕДО. Таким образом, Рамочное соглашение стало важным шагом в осуществлении Северной Кореей «стратегии вовлечения». Предоставляя КНДР экономическую помощь и снижая конфронтацию, США и их союзники старались убедить 40 1Cirincione J., Jon В. Wolfchal and Rajkumar. D eadly Arsenals: Tracking W eapons o f M ass Destruction. Carnegie Endowment for International Peace. NY. —2004. —P. 226. |
Пхеньяном национальной ядерной программы. В Исполнительный совет высший орган КЕДО (исполнительным директором стал представитель США) вошли представители трех стран-учредителей и ЕС, а общее количество государств-участников консорциума составило 23. Россия и Рамочное соглашение. Как отмечает в своей работе профессор Бажанов Е.П., реакция Москвы на этот договор была двойственной.1С одной стороны, согласно Рамочному соглашению Пхеньян должен был остаться в режиме нераспространения и выполнять все обязательства по ДНЯО и гарантиям МАГАТЭ. Это было в интересах Кремля. С другой стороны Москва констатировала, что действием этого соглашения ее интересы ущемлялись. Отмечалось, что в соответствии с положениями ДНЯО, Москва «заморозила» договор с КНДР о использовании ядерной энергии в мирных целях (т.е. соглашения о строительстве при участии СССР легководных реакторов в Северной Корее, заключенного в 1985 г.). Но в результате Рамочного соглашения поставщиками этой же технологии становятся Соединенные Штаты и Южная Корея. Таким образом Россия «наказывается» за свою последовательную приверженность обязательствам по ДНЯО. Следовательно, Москва заключила, что действие Рамочного соглашения может привести к нарушению одного из ключевых принципов, присутствующего во всех соглашениях по контролю за экспортом ядерных технологий.2 Российские эксперты нашли и другие изъяны в этой договоренности. Они указывали, что реализация Пхеньяном его обязательств по соглашению с МАГАТЭ в действительности зависела от реализации его обязательств перед Вашингтоном, и следовательно, инспекции МАГАТЭ долж1Evgeniy P. Bazhanov. Russian views of the Agreed Framework and the Four Party talks. The North Korean Nuclear Program. Security, Strategy, and new Perspectives from Russia. James Clay Moltz and Alexandre Y. Mansourov, Editors. NY: Routledge, 2000, p.225. 2Evgeniy P. Bazhanov. Russian views of the Agreed Framework and the Four Party talks. The North Korean Nuclear Program. Security, Strategy, and new Perspectives from Russia. James Clay Moltz and Alexandre Y. Mansourov, Editors. NY: Routledge, 2000, p.226. ны быть отложены по крайней мере на пять лет. В то же время, резолюции Совета Директоров МАГАТЭ и Совета Безопасности ООН содержали требование к КНДР в первую очередь выполнить обязательства, вытекающие из соглашения о Гарантиях с МАГАТЭ. Москва так же выражала свои опасения, что Рамочное соглашение «может иметь негативное влияние на режим нераспространения в целом, и в особенности, на предстоящую конференцию по рассмотрению действия ДНЯО в 1995 г., на которой возможно будет принято решение о бессрочном действии ДНЯО». Российские официальные лица высказывали недовольство, что подписав Рамочное соглашение с КНДР, Соединенные Штаты «хотят выдавить Россию из Северной Кореи, и в сущности, вполне преуспели на этом пути». Один эксперт даже высказал мнение, что «хотя возвращение КНДР в режим нераспространения является позитивным достижением, оно не должно осуществляться за счет интересов России». Россия предложила поставлять свои легководные реакторы в рамках действия Рамочного соглашения. Пхеньян в принципе приветствовал предложение Кремля, но Вашингтон и Сеул категорически возражали. Аргумент выдвигался следующий: тот, кто платит, тот и будет поставлять оборудование. Несогласная с этим, Москва отказалась вступать в КЕДО. 2.2. Разрядка напряженности на Корейском полуострове во второй половине 1990-х годов. Функционирование КЕДО. С момента заключения Рамочного соглашения в Женеве в октябре 1994 г., КНДР относилась к его реализации весьма последовательно и позитивно, не форсируя и не затягивая процесс реализации соглашения. В целом линию Пхеньяна можно было характеризовать как «выполнение во время переговоров». |