Проверяемый текст
Багдамян, Олег Валерьевич; Ядерная проблема на Корейском полуострове (Диссертация 2004)
[стр. 75]

вать коллективное давление на Пхеньян.
Но именно этого последний и стремился избежать, предпочитая вести разговоры с американцами с глазу на глаз.
В пользу двустороннего формата северокорейцами приводились аргументы
о том, что именно КНДР и США являются непосредственными участниками кризиса и должны сами искать выход из него, что в ходе переговоров неизбежно будут обсуждаться проблемы нарушения сторонами двустороннего Рамочного соглашения 1994 г.
В отношении попыток США интернационализировать «ядерный вопрос» северокорейские аналитики подчеркивали: «отстаивание Вашингтоном идеи многостороннего диалога под предлогом того, что ядерная проблема затрагивает' интересы всех стран региона и вообще всего мира, означает попытку Белого дома сложить с себя всякую ответственность за обострение ситуации»1.
Среди ряда других потенциальных участников предполагаемой «многосторонки» существовали сомнения, что в широком формате Вашингтон может попытаться растворить собственную часть ответственности за невыполнение ряда условий Рамочного соглашения, в
частности за срыв строительства двух АЭС в КНДР, и переложить на всех обязательства, в том числе и финансовые.
Тем не менее со временем и при участии заинтересованных посредников были разработаны вполне
приемлемые, действенные переговорные формулы, отражающие запросные позиции обоих участников противостояния, а именно: многосторонние переговоры, в рамках которых сердцевину или начальную стадию составил бы двусторонний диалог между Вашингтоном и Пхеньяном.
После этих событий начала раскручиваться спираль
нового ядерного кризиса.
Руководство КЕДО по инициативе США 14 ноября 2002 г.
приняло решение заморозить поставки в КНДР
топливного мазута, осуществлявшиеся по соглашению 1994 г.
«в целях возмещения энергетических потерь в результате замораживания» строительства собственных газографитовых реакторов «вплоть до завершения строительства первой (из двух) энергетической установки на реакторах на легкой
воде»2.
В ответ КНДР, заявив, что пункт о поставках компенсационного мазута был
75 1Н одонСиимун.
2 0 0 3 .1 0 ф евр ал я.-С .
1.
2 New Y o rk T im es.-2 0 0 2 .-N o v em b er 1 5 .-Р .
8.
[стр. 70]

Очевидно, что в обоих подходах существовали свои резоны.
Неудивительно, что Белый Дом, сделав ставку на формирование единого антисеверокорейского фронта, ратовал за многосторонний формат обсуждения северокорейской проблемы, в рамках которого ему не составило бы большого труда организовать коллективное давление на Пхеньян.
Но именно этого последний и стремился избежать, предпочитая вести разговор с американцами с глазу на глаз.
В пользу двустороннего формата северокорейцами приводились аргументы,
что именно КНДР и США являются непосредственными участниками кризиса и должны сами искать выход из него, что в ходе переговоров неизбежно будут обсуждаться проблемы нарушения сторонами двустороннего Рамочного соглашения 1994 г.
В отношении попыток США интернационализировать «ядерный вопрос» северокорейские аналитики подчеркивали: «отстаивание Вашингтоном идеи многостороннего диалога под предлогом того, что ядерная проблема затрагивает интересы всех стран региона и вообще всего мира, означает попытку Белого дома сложить с себя всякую ответственность за обострение ситуации».1 Среди ряда других потенциальных участников предполагаемой «многосторонки» существовали сомнения, что в широком формате Вашингтон может попытаться растворить собственную часть ответственности за невыполнение ряда условий Рамочного соглашения, в
том числе за срыв строительства двух АЭС в КНДР, и переложить на всех обязательства, в том числе и финансовые.
Тем не менее, со временем и при участии заинтересованных посредников были разработаны вполне
работоспособные компромиссные переговорные формулы, отражающие запросные позиции обоих участников противостояния: многосторонние переговоры, в рамках которых сердцевину 1НодонСинмун.
10 февраля 2003.
С.1.


[стр.,71]

или начальную стадию составил бы двусторонний диалог между Вашингтоном и Пхеньяном и др.
Дело оставалось за доброй волей последних, которая была в дефиците.
После этих событий начала раскручиваться спираль
кризиса.
Руководство КЕДО по инициативе США 14 ноября 2002 г.
приняло решение заморозить поставки в КНДР топливного мазута, осуществлявшиеся по соглашению 1994 г.
«в целях возмещения энергетических потерь в результате замораживания» строительства собственных газографитовых реакторов «вплоть до завершения строительства первой (из двух) энергетической установки на реакторах на легкой
воде».1 В ответ КНДР, заявив, что пункт о поставках компенсационного мазута был последним и единственным из обязательств по рамочному соглашению, выполнявшимся к этому времени США, и поэтому теперь указанный документ перестал действовать, объявила 12 декабря 2002 г., что «немедленно возобновляет работу и строительство ядерных объектов по производству электричества».
Следующим шагом стало снятие 24 декабря пломб и видеокамер, используемых МАГАТЭ для мониторинга «замороженных» ядерных объектов и высылка из страны инспекторов этой международной организации.2 Завершающим аккордом данного акта драмы стало Заявление правительства КНДР от 10 января 2003 г.
о выходе из ДНЯО.
В нем, в частности, подчеркивалось, что «в условиях когда США пытаются всеми способами задушить КНДР, а МАГАТЭ используется в качестве орудия в руках США..., когда высшие интересы нашего государства подвергаются предельной угрозе, руководствуясь целью защитить суверенитет, право на существование и достоинство нации, правительство КНДР принимает решение о выходе из ДНЯО».
При этом указывалось, что «наша ядерная дея1New York Times, November 15,2002, p.
8.
! Paul Shin, “North Korea Begins Moving Fuel Rods into Nuclear Reactors”, Associated Press, December 26, 2002.


[стр.,119]

ченности Пхеньяна в области национальной безопасности.
Такие требования оказались неприемлемыми для КНДР.
Обозначилось коренное различие двух сторон в вопросе о формате возможных переговоров.
Соединенные Штаты, апеллируя к универсальному характеру угрозы, создаваемой стремлением КНДР к обладанию ядерным оружием, нарушением режима нераспространения и выходом из ДНЯО, утверждая, что все это затрагивает интересы не только США, но и других государств, настаивали на необходимости диалога в многостороннем формате.
При участии посредников были разработаны вполне работоспособные компромиссные формулы, отражающие запросные позиции обоих участников противостояния: многосторонние переговоры, в рамках которых сердцевину или начальную стадию составил бы двусторонний диалог между Вашингтоном и Пхеньяном, и др.
Дело оставалось за доброй волей последних, которая была в дефиците.
Руководство КЕДО по инициативе США 14 ноября 2002 г.
приняло решение заморозить поставки в КНДР
мазута.
В ответ Северная Корея объявила, что «немедленно возобновляет строительство ядерных объектов по производству электричества».
Следующим шагом стала высылка из страны инспекторов МАГАТЭ.
Завершающим аккордом явилось заявление правительства КНДР от 10 января 2003 г.
о выходе из ДНЯО.
В нем, в частности, подчеркивалось, что «в условиях когда США пытаются всеми способами задушить КНДР, а МАГАТЭ используется в качестве орудия в руках США..., правительство КНДР принимает решение о выходе из ДНЯО».
При этом указывалось, что «ядерная деятельность на данном этапе ограничивается лишь рамками мирных целей, прежде всего выработки электроэнергии».
Кризис приобретал все более острый характер.
Появились сообщения, что администрация Дж.
Буша не разделяет окончательность «пригово

[Back]