|
этом случае они будут эффективно способствовать устранению правонарушений, а в конечном итоге созданию правовой системы, которая обеспечивала бы подлинное соблюдение прав российских граждан. В то же время, сравнивая действующее российское законодательство (как уголовно-процессуальное, так и гражданское процессуальное) с европейским следует отметить, по целому ряду позиций российское законодательство содержит более прогрессивные решения, чем европейское. Оно, например, последовательно исходит из того, что ограничение гласности допустимо только в определенных случаях, исчерпывающе перечисленных в законе. Введение же формулировки, содержащейся в Конвенции о защите прав человека и основных свобод21' (Далее Конвенция), в юридический оборот может привести на практике к произвольным нежелательным ограничениям гласности судебных заседаний. Требует соответствующего отражения и тот факт, что Конвенция (статья 4 п. 2, 3 (2), допускает применение принудительного труда и обязательных работ лишь к лицам, находящимся в заключении, либо условно освобожденным из заключения. Введенный новым Уголовным кодексом РФ вид наказания, названный обязательными работами (статья 49), не соответствует международным стандартам. Его применение, как установлено в данной статье, возможно и к тем лицам, которые не находятся в заключении либо условно освобождены. Скорее всего, в данном случае придется уточнить или даже основательно пересмотреть ст. 49 Уголовного кодекса Российской Федерации. В законе РФ о ратификации Конвенции обойден молчанием и вопрос о коллизии ч. 2 ст. 7212 этого международного договора (см. также ч. 2 ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах)213 и ч. 2 ст. 54 Конституции РФ. Последняя не допускает возложения ответственности за правонарушение, если ответственность была отменена законом, изданным 211 См.: СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163. 212 См.: СЗ РФ. 1998. № 14. Ст. 1514. 213 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12. |
89 В Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (2001 г.) зафиксирован предельный срок нахождения лица на психиатрической или медицинской экспертизе: «...лицо может быть помешено в медицинский стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы на срок до 30 дней». Судебным решением в случае необходимости этот срок может быть продлен еще на 30 дней, а в исключительных случаях еще на 30 дней, но не допускается пребывание лица в указанном стационаре при производстве одной судебной экспертизы свыше 90 дней71. Сокращению численности лиц, находящихся в местах временного заключения под стражей, должно способствовать применение других мер пресечения по уголовному делу, таких как домашний арест и освобождение от предварительного заключения под залог, а также соблюдение норм европейского права, касающихся ареста и задержания лиц по подозрению в правонарушениях. Как видится, мероприятия по приведению российского законодательства и правоприменительной практики в соответствие с европейскими нормами, в том числе и в области судебной защиты прав человека, должны отвечать национальным потребностям и учитывать сложившиеся традиции, а также опыт, накопленный в развитии правовой системы страны. Лишь в этом случае они будут эффективно способствовать устранению правонарушений, а в конечном итоге созданию правовой системы, которая обеспечивала бы подлинное соблюдение прав российских граждан. В то же время, сравнивая действующее российское законодательство (как уголовно-процессуальное, так и гражданское процессуальное) с европейским следует отметить, по целому ряду позиций российское 71 См.: Федеральный закон "О государственной сулебно-ткснсртмой деятельности в Российской Федерации” //С ЗРФ . 2001.N 23. С т2291. 90 законодательство содержит более прогрессивные решения, чем европейское. Оно например, последовательно исходит из того, что ограничение гласности допустимо только в определенных случаях, исчерпывающе перечисленных в законе. Введение же формулировки, содержащейся в Конвенции, в юридический оборот может привести на практике к произвольным нежелательным ограничениям гласности судебных заседаний. Требует соответствующего отражения и тот факт, что Конвенция {статья 4 п. 2, 3 (2) допускает применение принудительного труда и обязательных работ лишь к лицам, находящимся в заключении либо условно освобожденным из заключения. Введенный новым Уголовным кодексом РФ вид наказания, названный обязательными работами (статья 49), нс соответствует международным стандартам. Его применение, как установлено в данной статье, возможно и к тем лицам, которые не находятся в заключении либо условно освобождены. Скорее всего, в данном случае придется уточнить или даже основательно пересмотреть ст. 49 Уголовного кодекса Российской Федерации. В законе РФ о ратификации Конвенции обойден молчанием и вопрос о коллизии ч. 2 ст. 7 этого международного договора (см. также ч. 2 ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах) и ч. 2 ст. 54 Конституции РФ. Последняя не допускает возложения ответственности за правонарушение, если ответственность была отменена законом, изданным после совершения правонарушения. Эта же идея закреплена в ч. 1 ст. 10 Уголовного кодекса РФ. Между тем, в ч. 2 ст. 7 Конвенции предусмотрено, что запрет привлечения к уголовной ответственности на основании закона, который не действовал в момент совершения преступления, не препятствует преданию суду и наказанию любого лица за любое действие или бездействие, которое в момент совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами. |