|
производства, который закреплён в ст. 6 Конвенции и в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ. В соответствии со ст. ст. 5, 6 и 7 Конвенции государства-члены Совета Европы и участники Европейской Конвенции обязаны в целях эффективной защиты основных прав и свобод человека создавать на основании закона судебные органы, которые были бы независимы от других структур государственной власти и гарантировали бы безотлагательное и справедливое судебное разбирательство с соблюдением прав всех участников судебного процесса231. Страсбургский Суд не связан положениями национального законодательства при рассмотрении жалоб на нарушения Конвенции. Однако Суду неизбежно приходится анализировать положения национального законодательства и определять вопрос о том, насколько основанные на нем действия национальных властей соответствовали критериям Конвенции. Не всякая отсылка к положениям национального права, будет удовлетворять критерий законности вмешательства в охраняемые права. Требования, которые Европейский Суд по правам человека предъявляет к национальному законодательству, ограничивающему права лиц, можно сформулировать следующим образом ясность, доступность и предсказуемость его применения. Определяя «качество» закона, Европейский Суд неизбежно вступает на почву толкования его, в том числе и в свете иерархии национальных норм. В результате Суд может пересмотреть интерпретацию национального права, данную национальными Судами. В соответствии со ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый осуждённый за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении него приговор или определённое ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Такое же право предусмотрено ч. 3 ст. 50 Конститу |
70 оправдано в демократическом обществе с точки зрения обеспечения порядка, и требования ст. 6 не были нарушены. Суд приходил к аналогичным выводам в делах о разводе, сексуальных посягательствах на малолетних и т. д. Принцип гласности также является одной из основных гарантий для реализации принципа состязательности и равенства сторон в процессе судопроизводства, который закреплён в ст. 6 Конвенции и в ч. 3 ст. 123 Конституции РФ. В целях эффективной реализации конституционного принципа состязательности и равенства сторон в судопроизводстве Конституционный Суд РФ вынес ряд постановлений (например, Постановление от 2 июля 1998 года, Постановление от 20 апреля 1999 года, Постановление от 6 июля 2000 года), в которых указывалось на нсконституционность законодательного неравенства в уголовном процессе прокурора-обвинителя и адвоката-защитника, особенно на стадиях рассмотрения апелляционных и кассационных жалоб. В частности, неправомерным было признано право обвинителя по собственной инициативе возвращать уголовное дело на дополнительное расследование по причине неполноты уже проведённого предварительного расследования (ч.2 ст. 348 УПК РФ), а также попыток работников правоохранительных органов вмешаться в конфиденциальные отношения адвоката с доверителем.1. В соответствии со ст. ст. 5, 6 и 7 Конвенции государства-члены Совета Европы и участники Европейской Конвенции обязаны в целях эффективной защиты основных прав и свобод человека создавать на основании закона судебные органы, которые были бы независимы от ♦ '/См. Вестник Конституционного Суда Российской Федерации, 1998, № 5, с. 7; Российская газета от 3 августа 2000 г./ о конфискации (в данном случае это было тюремное заключения). Таким образом, конфискация в этом деле была по своей природе наказанием, являлась составной частью уголовного приговора и вытекала из уголовного процесса в отношении заявителя. Как было указано выше. Страсбургский Суд не связан положениями национального законодательства при рассмотрении жалоб на нарушения Конвенции. Однако Суду неизбежно приходится анализировать положения национального законодательства и определять вопрос о том, насколько основанные на нем действия национальных властей соответствовали критериям Конвенции. Не всякая отсылка к положениям национального права будет удовлетворять критерию законности вмешательства в охраняемые права. Требования, которые Европейский Суд по правам человека предъявляет к национальному законодательству, ограничивающему права лиц, можно сформулировать следующим образом ясность, доступность и предсказуемость его применения. Как было сказано выше в отношении ст. 7, запрет ретроактивного применения уголовного закона есть один из аспектов более общего требования законности в уголовно-правовой сфере. Примером такого, более широкого, прочтения статьи 7 может являться дело Коккинакис против Греции1, в котором заявитель был осужден судом за прозелитизм. Он жаловался, в том числе, на то, что Закон 1938 года, примененный в его деле, не определял с достаточной ясностью, что такое прозелитизм, какие виды религиозной пропаганды уголовно наказуемы. С одной стороны, греческое законодательство не запрещало обмен мнениями и споры о вопросам веры. С другой стороны. Закон 1938 года педализировал навязывание своей точки зрения представителям других конфессий. 1 Кокк'пак15 V. Сгсссс, по. 14307/88^ис1ётеп1 оГ25 Мау 1993, 5епс$ Л N0. 260-Л применяться как за сокрытие дохода, так вместе с тем и за каждое из повлекших это правонарушение действий, являвшихся, по сути, лишь его частью, неправомерно позволяет налагать штрафные санкции за одни и те же действия многократно, вопреки общепризнанному принципу справедливой ответственности, что является непосредственным отступлением от принципа поп Ыз т Мет. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 года была также выявлена необходимость дифференциации составов таких преступлений, как нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, причинившее тяжкий вред здоровью человека или повлекшее смерть потерпевшего, и оставление водителем места происшествия в случаях наступления указанных последствий. / ст. 264 УК РФ/. В соответствии со ст. 2 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый осуждённый за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении него приговор или определённое ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Такое же право предусмотрено ч. 3 ст. 50 Конституции РФ. В связи с этим Постановлением Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 года был признан нс соответствующим Конституции РФ запрет на кассационное обжалование приговоров Верховного Суда РФ. На этом основании Федеральный закон № 3ФЗ от 4 января 1999 года в целях обеспечения права на пересмотр приговоров Верховного Суда РФ в его же структуре наряду с судебными коллегиями, рассматривающими в кассационном порядке приговоры нижестоящих судов, была создана особая Кассационная коллегия, которая призвана осуществлять проверку не вступивших в законную силу приговоров самого Верховного Суда РФ. |