Проверяемый текст
Чернышова Ольга Сергеевна. Реализация конституционного права личности на судебную защиту в Европейском суде по правам человека (Диссертация 2005)
[стр. 169]

жения Конституции РФ должны служить ориентирами для российского законодателя и правоприменительной практики для обеспечения конституционного принципа гласности судебного заседания.
Статья 10 Конвенции, в принципе, не может накладывать на государство обязанность вмешиваться в отношения частных лиц и заставлять их раскрывать информацию, которую они не хотят раскрывать.
Также Конвенция не обязывает государственные органы раскрывать ту информацию,
которой они владеют.
Таково общее правило.
Однако, из него возможны исключения, которые лежат в сфере так называемых «позитивных обязательств» государств-участников Конвенции.
Текст большинства статей Конвенции предупреждает необоснованное вмешательство со стороны государства.
Следовательно, нарушения, допущенные частными лицами, не должны подпадать под компетенцию Суда.
Однако с течением времени Комиссия и Суд расширили это правило и признали, что в ряде случаев на государстве лежит не только обязанность не вмешиваться в частные интересы, но и обязанность совершать некоторые позитивные действия, чтобы защитить права одних лиц от посягательств со стороны других.
Это было названо концепцией «позитивных обязательств».
Вопрос о том, несет ли государство позитивное обязательство, зависит от конкретных обстоятельств дела не всякое вмешательство в права частного лица, с точки зрения Суда, будет требовать активного вмешательства государства.

Право на защиту в национальном праве закреплено в ст.
13 Конвенции.
Оно тесно связано с принципом субсидиарности, а также с процедурными гарантиями прав, предусмотренных Конвенцией.
Прежде всего, оно предполагает наличие эффективной возможности заявить в компетентных национальных инстанциях жалобу на нарушение соответствующих прав.
В деле «Сильвер и другие против Великобритании» (1983) Европейский Суд по правам человека указал, что лицу, которое обоснованно считает себя жертвой нарушения своих прав, определённых Конвенцией, должны быть предоставлены средства правовой защиты перед государственными ор
[стр. 88]

правоприменительной практики для обеспечения конституционного принципа гласности судебного заседания.
Статья 10 Конвенции, в принципе, не может накладывать на государство обязанность вмешиваться в отношения частных лиц и заставлять их раскрывать информацию, которую они не хотят раскрывать.
Также Конвенция не обязывает государственные органы раскрывать ту информацию,
которым они владеют.
Таково общее правило.
Однако, из него возможны исключения, которые лежат в сфере так называемых «позитивных обязательств» государств участников Конвенции.
Текст большинства статей Конвенции предупреждает необоснованное вмешательство со стороны государства.
Следовательно, нарушения, допущенные частными лицами, не должны подпадать под компетенцию Суда.
Однако с течением времени Комиссия и Суд расширили это правило и признали, что в ряде случаев на государстве лежит не только обязанность не вмешиваться в частные интересы, но и обязанность совершать некоторые позитивные действия, чтобы защитить права одних лиц от посягательств со стороны других.
Это было названо концепцией «позитивных обязательств».
Вопрос о том, несет ли государство позитивное обязательство, зависит от конкретных обстоятельств дела — не всякое вмешательство в права частного лица, с точки зрения Суда, будет требовать активного вмешательства государства.

В контексте права на получение информации, закрепленного в ст.
10, вопрос о позитивных обязательствах государства ставился в нескольких делах.
Однако не всегда суд выводил это право из текста десятой статьи Конвенции.
Приведем в пример дело Гаскин против Великобритании1.
Заявитель жаловался на отказ органов социальной защиты предоставить 1 Сазкт V.
1Ье 11пйе<1 Кш&йот, ^б^тет оГ7 Айу 1989, 8епе$ А по.
160

[стр.,90]

жилища) государство должно собирать и сообщить им информацию об экологической опасности, которой они подвергаются.1 Право на защиту в национальном праве закреплено в ст.
13 Конвенции.
Оно тесно связано с принципом субсидиарности, а также с процедурными гарантиями прав, предусмотренных Конвенцией.
Прежде всего оно предполагает наличие эффективной возможности заявить в компетентных национальных инстанциях жалобу на нарушение соответствующих прав.
В деле «Сильвер и другие против Великобритании»(1983) Европейский суд по правам человека указал, что лицу, которое обоснованно считает себя жертвой нарушения своих прав, определённых Конвенцией, должны быть предоставлены средства правовой защиты перед государственными органами,
и при рассмотрении его дела должны решаться вопросы о получении им справедливой компенсации.2 Примером нарушения данного права может быть отсутствие способов эффективно добиться ускорения судебного разбирательства при его неразумной длительности, поскольку жалобы в вышестоящие суды и иные организации не приводят к указаниям обязательного характера для нижестоящих судебных инстанций, по чьей вине рассмотрение дела необоснованно затягивается.3 Статья 14 Конвенции и ст.
19 Конституции РФ налагают запрет на дискриминацию людей по признаку их пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических и иных убеждений, национального и социального происхождения, имущественного положения и т.д.
В этом же духе действуют ст.
136 Уголовного кодекса РФ и ст.З Трудового кодекса РФ, а 1 Оиегга апб СИНегз V.
Ка1у^ис1§теп1 оГ 19 РеЬгиагу 1998, КероПз о Г ^с^тетз апб Оешзюпз 1998-1 2$Н\'сг& оФегз V.
1Ж, МагсЬ25, 1983.
Зепез А.
N0.
61.
Р.42.
Рага.
113.
3 См., например, решение по делу Еманакова пр.
России, 23 сентября 2004 г.

[Back]