|
101 но усилить роль государственных механизмов в экономической жизни страны. Повышению роли государства в хозяйственно-экономическом секторе способствовала и вышедшая в свет в 1940 году книга У. Бюрнама «Организационная, революция» («ТЬе Мапа§епа1 Ке\ю1и1юп», Ы.У.). Приблизительно в это же время мощный удар по либеральной системе ценностей наносит и весьма модная теория конвергенции с ее тезисом о коэволюционном движении социализма и капитализма. В силу названных причин, либеральная теория начинает сближаться с концепциями социалистического и социал-демократического толка, что породило целый спектр политологических направлений, таких как «неолиберализм», «социал-либерализм», «левый либерализм» и т.д1. В первой трети XX века популярность изменяет либеральной концепции и на смену ей приходит теория «государства всеобщего благоденствия». В ней муссируется вопрос о механизмах «социальной инженерии», о необходимости сочетания централизованных способов хозяйствования с частным предпринимательством, о месте точных наук и технических специалистов в социальной и политической жизни. Во многих странах, таких как Италия, Германия, Испания, либеральные идеи вообще надолго отходят на второй план и приобретают второе дыхание лишь после Второй мировой войны. Западноевропейское общество как бы разбивается на два лагеря, один из которых, осознавая концептуальные противоречия либерализма, требует его модернизации в этатизированном виде; второй лагерь, обеспокоенные угрозой нарушения демократических принципов, призывают к возврату к либеральной «классике». Так, в 1934 году Жак Руефф напишет: «Все мерзости нашего режима я нахожу во вмешательстве государства» . Чуть позже немецкий политолог Людвиг Фон Миз предпримет кардинальную критику «управляемой экономики». А для французского исследователя Луиса Бодена, повышение государст1 2 1 Ьс15( Неи(е НЬега1? СеШпдеп, 1978. 8. 12,27. 2 К.иеГГГ Роипикн та1&гё (ои^с гсМе НЬега!. Рапз, 1934. |
Рационалистические издержки не обошли и либеральную теорию. Выдвинув тезис о том, что частная собственность является высшей ценностью, либерализм создал все предпосылки для гипертрофии экономических отношений. Защищая права личности, он пришел к ярко выраженному индивидуализму. Как бы спасаясь от неизбежных рационалистических тупиков, в Х1Х-ХХ столетиях либерализм начинает перерождаться. На этом пути он жертвует теоретической стройностью и логической последовательностью. Он начинает балансировать между крайностями ради сохранения жизнеспособности, приобретая при этом крайне аморфный вид. Идя по этому пути, он сам начинает ставить под сомнение им же выработанные основополагающие принципы. Боясь превратиться в догму, либерализм идет на ряд компромиссов, разрушающих его концептуальную стройность. Первым мощнейшим ударом по либеральной теории можно считать разочарование общественности в убеждении о минимальном вмешательстве государства в жизнь общества и личности. Этому способствовала Первая Мировая война, которая потребовала от государств Европы усиления централизованной власти. Пассивная общественно-политическая деятельность государства привела США к «великой экономической депрессии» 20-30-хх годов. Как известно, для ее преодоления тогдашнему президенту Ф. Рузвельту пришлось существенно усилить роль государственных механизмов в экономической жизни страны. Повышению роли государства в хозяйственно-экономическом секторе способствовала и вышедшая в свет в 1940 году книга У. Бюрнама «Организационная революция» («ТЬе Мапа^епа! Кеуо!и1юп», Ы.У.). Приблизительно в это же время мощный удар по либеральной системе ценностей наносит и весьма модная теория конвергенции с ее тезисом о коэволюционном движении социализма и капитализма. В силу названных причин, либеральная теория начинает сближаться с концепциями социалистического и социал-демократического толка, что породило целый спектр политологических направлений, таких как л л «неолиберализм», «социал-либерализм», «левый либерализм» и т.д .В первой трети XX века популярность изменяет либеральной концепции и на смену ей приходит теория «государства всеобщего благоденствия». В ней муссируется вопрос о механизмах «социальной инженерии», о необходимости сочетания централизованных способов хозяйствования с частным предпринимательством, о месте точных наук и технических специалистов в социальной и политической жизни. Во многих странах, таких как Италия, Германия, Испания, либеральные идеи вообще надолго отходят на второй план и приобретают второе дыхание лишь после Второй Мировой войны. Западноевропейское общество как бы разбивается на два лагеря, один из которых, осознавая концептуальные противоречия либерализма, требует его модернизации в этатизированном виде; второй лагерь, обеспокоенные угрозой нарушения демократических принципов, призывают к возврату к либеральной «классике». Так, в 1934 году Жак Руефф напишет: «Все мерзости нашего режима я нахожу во вмешательстве государства»48 49. Чуть позже немецкий политолог Людвиг Фон Миз предпримет кардинальную критику «управляемой экономики». А для французского исследователя Луиса Бодена, повышение государственной власти в общественно-политической жизни будет оцениваться как целенаправленная политика в целях разрушения национальной элиты50. Луис Ружье реко48 \\'аз Ье1$1 Ьеше ПЬега!? ОсШп^сп, 1978. 8. 12, 27. 19 Кие^Т3. Роигёио1 та1^гё 1оиГ)е гез1е ПЬега1. Рапз, 1934. 50 Воисйп Ь. Ье ргоЫете без ёй1ез. Рапз, 1943; Г аиЬе сГип пеиуеаи ИЬегайзте. Рапз, 1953. |