Проверяемый текст
Мамытов Булатбай Мамытович. Философско-мировоззренческие основания либеральной системы ценностей (Диссертация 2003)
[стр. 115]

115 в виду Шартье, когда говорил, что «то, что противостоит подчинению, ведёт к анархии; а то, что противостоит сопротивлению к тирании»1.
Непоследовательность либерализма и его ярко выраженный экономический окрас, логично перетекающий в ценностном отношении в монетаризм, стал объектом критики со стороны русской политической, философской и религиозной мысли.
Отдавая должное гуманистическому и общедемократическому пафосу либеральной теории, русские мыслители, тем не менее, в основных его принципах справедливо усматривали угрозу
м'онетаризации сознания, деградации нравственных и духовных основ человека.
Если для либерализма человек представляет собой ценность как субъект собственности, то для русских мыслителей человек самоценнен в качестве созидателя и носителя духовности.
Если для либерализма условием политической свободы является неприкосновенность собственности личности, то для русских демократов начала века гарантией политической свободы может служить только неприкосновенность самой личности как таковой.
Отсюда становится понятным, почему античная демократия, служащая для многих либералов эталоном общественно-политической организации жизни, для русских философов серебряного века таковой
не являлась.
Древние греки обеспечили себя большой степенью экономической, социальной и политической свободы.
Но всё это, в значительной степени, обесценивалось «тоталитаризмом» в
духовно-мировоззренческой сфере.
Действительно, греческая демократия не выходила за достаточно узкие рамки полисного сознания.
Древний грек был свободен в той степени, в какой это ему позволяла непререкаемая вера в целесообразность полисного целого.
Когда же Сократ и софисты выдвинули идею о духовной независимости личности от государственного интереса, о ее духовной и моральной автономности, политическая власть начинает «завинчивать гайки», и афинская демократия приходит в упадок.

1 А1ат.
Ро1Ш§ис.
Рапз, 1952.
Р.
549.
[стр. 62]

диктате большинства угрозу произвола, беззакония, нарушение интересов государства как единого целого.
Развивая эту идею, они логически пришли к обоснованию тоталитарного режима.
Опасность этих крайностей, по всей видимости, и имел в виду Шартье, когда говорил, что «то противостоит подчинению, ведёт к анархии; а то, что противостоит сопротивлению к тирании»77.
Непоследовательность либерализма и его ярко выраженный экономический окрас, логично перетекающий в ценностном отношении в монетаризм, стал объектом критики со стороны русской политической, философской и религиозной мысли.
Отдавая должное гуманистическому и общедемократическому пафосу либеральной теории, русские мыслители, тем не менее, в основных его принципах справедливо усматривали угрозу
мопетаризации сознания, деградации нравственных и духовных основ человека.
Если для либерализма человек представляет собой ценность как субъект собственности, то для русских мыслителей человек самоценнен в качестве созидателя и носителя духовности.
Если для либерализма условием политической свободы является неприкосновенность собственности личности, то для русских демократов начала века гарантией политической свободы может служить только неприкосновенность самой личности как таковой.
Отсюда становится понятным, почему античная демократия, служащая для многих либералов эталоном общественно-политической организации жизни, для русских философов серебряного века таковой
нс являлась.
Древние греки обеспечили себя большой степенью экономической, социальной и политической свободы.
Но всё это, в значительной степени, обесценивалось «тоталитаризмом» в
духовноА1аш.
РоНй&ие.
Рапз, 1952.
Р.
549.


[стр.,63]

мировоззренческой сфере.
Действительно, греческая демократия не выходила за достаточно узкие рамки полисного сознания.
Древний грек был свободен в той степени, в какой это ему позволяла непререкаемая вера в целесообразность полисного целого.
Когда же Сократ и софисты выдвинули идею о духовной независимости личности от государственного интереса, о ее духовной и моральной автономности, политическая власть начинает «завинчивать гайки», и афинская демократия приходит в упадок.

Поэтому-то столь и различны оценки феномена афинской демократии, которые дают западноевропейские либеральные мыслители и русские мыслители периода религиозно-философского Ренессанса.
Первые оценивают се с точки зрения формальных экономических и социальнополитических принципов; вторые же, с точки зрения реализации духовной и нравственной свободы.
Отсюда и столь противоречивые оценки полисной организации: либералы видят в ней торжество демократических принципов, русские религиозно-философские мыслители «духовный тоталитаризм».
С.
Франк категорично заявляет: «Старая античная идея полного поглощения личности государством, растворения без остатка всех духовных сил и помышлений в механизме государственной власти идея, следы которой еще сильны и в наших учреждениях, и в наших умах, противоречит современному нравственному сознанию и должна быть отвергнута решительно и безусловно»'8.
Принципиально разнятся взгляды либералов и русских религиозных философов на проблему равенства и равноправия.
Под идеей равенства либералы понимают «равные стартовые условия».
Продуктивно используя данную ему экономическую свободу, индивид на ее основе мо78 78 Франк С.Л.
Сочинения.
М., 1990.
С.
69.

[Back]