|
85 ме ценностей; стоит над материально-экономическим, но материальноэкономическое над духовно-нравственным. По сути дела, Локк исходит из аксиоматического утверждения, что частная собственность не просто желательна для всего человечества, но и составляет основу всего. В этом положении его доктрина стала мировоззренческим истоком фетишизации сознания: смысл человеческой жизни, опять-таки, усматривается Локком не в духовном совершенствовании, а в стремлении к обладанию вещами, которые, по его мнению, и составляют человеческое счастье, доставляя высшую степень наслаждения1 (не случайно, что Л. Стросс презрительно назвал либеральную концепцию Локка «капиталистическим гедонизмом»). Как ни странно, но теория происхождения частной собственности, у Локка, глубоко мистифицирована. Да и действительно, как объяснить центральный тезис его либеральной теории о том, что частная собственность предшествует государству, являясь, по существу, законом самой природы? Локк начинает свои рассуждения с того, что констатирует право собственности человека на самого себя. Человек рождается свободным (по крайней мере, так должно быть) и, следовательно, никто, кроме него самого, не в праве им распоряжаться. Далее. Если человек обладает собой, следовательно, он обладает и тем, что он производит с помощью своего ума и своих органов тела. Если итогом человеческой деятельности становится производство вещи, она, автоматически, становится принадлежностью того, кто ее произвел. Итак, вещи становятся частной собственностью того, кто их произвел или того, кто затратил на них свой труд. «Любая рыба, которую кто-либо выловит в океане, <...> а также любая куропатка, которую кто-либо поймает, становится благодаря труду того, кто извлекает из состояния общего владения, в каком они были оставлены природой, собственностью того, кто над этим потрудился»1 2. 1 Там же, С. 278 2 Там же, С. 279. Из этого следует еще одно противоречие в либеральной теории Локка. По его же утверждению не частная собственность является первичной, а общественная |
плане весьма спорный вывод, а именно: не духовная свобода определяет экономический интерес, но экономический интерес духовную свободу. Скажем больше: не духовно-нравственное, в либеральной системе ценностей, стоит над материально-экономическим, но материальноэкономическое над духовно-нравственным. По сути дела, Локк исходит из аксиоматического утверждения, что частная собственность не просто желательна для всего человечества, но и составляет основу всего. В этом положении его доктрина стала мировоззренческим истоком фетишизации сознания: смысл человеческой жизни, опять-таки, усматривается Локком не в духовном совершенствовании, а в стремлении к обладанию вещами, которые, по его мнению, и составляют человеческое счастье, доставляя высшую степень наслаждения^ (не случайно, что Л. Стросс презрительно назвал либеральную концепцию Локка «капиталистическим гедонизмом»). Как ни странно, но теория происхождения частной собственности, у Локка, глубоко мистифицирована. Да и действительно, как объяснить центральный тезис его либеральной теории о том, что частная собственность предшествует государству, являясь, по существу, законом самой природы? Локк начинает свои рассуждения с того, что констатирует право собственности человека на самого себя. Человек рождается свободным (по крайней мере, так должно быть) и, следовательно, никто, кроме него самого, не н праве им распоряжаться. Далее. Если человек обладает собой, следовательно, он обладает и тем, что он производит с помощь своего ума и своих органов тела. Если итогом человеческой деятельности становится производство вещи, она, автоматически, становится принад25 сит эмоциональный характер, основанный на субъективном переживании идеи справедливости. 25 Там же, С. 278 7.1 ложностью того, кто ее произвел. Итак, вещи становятся частной собственностью того, что их произвел или того, что затратил на них свой труд. «Любая рыба, которую кто-либо выловит в океане, <.. > а также любая куропатка, которую кто-либо поймает, становится благодаря труду того, кто извлекает из состояния общего владения, в каком они были оставлены природой, собственностью тог о, кто над этим потрудился»26. Как гениальный мыслитель, Дж. Локк понимает, что жажда присвоения должна быть ограничена, в противном случае, она может привести к катастрофическим последствиям. И он выдвигает критерий «естественных потребностей», то есть, человек, согласно Локку, имеет право на такое количество «вещей», которое он в состоянии использовать до того, как они «испортятся». То, что он не в состоянии употребить, должно передаваться другим особям. Итак, собственность человека имеет четко очерченные границы и зависит от того, «как далеко простираются труд человека и его жизненные удобства»* 2' . Не более того. Однако Локк отлично понимает, что его теория ограничения «естественных потребностей» навряд ли сработает на практике. Она хороша, скоро, для координации натурального хозяйства, чем для того, чтобы стать принципом капиталистического общества. Главная проблема в том, что в современном обществе существует эквивалент любых вещей, любого продукта. Эквивалент, который не «портится» и который в любой момент готов к обмену. Это деньги. Превращая излишек частной собственности, который не в состоянии потребить, в деньги, мы, в превращенной 26 Там же, С. 279. Из этого следует еще одно противоречие в либеральной теории Локка. По его же утверждению не частная собственность является первичной, а общественная или коллективная. Изначально всё принадлежит всем, и лишь затем, человек, в процессе своей трудовой деятельности, «превращает» всеобщую собственность в частную. 2 ; Там же, С. 281. 28 |