Проверяемый текст
Мамытов Булатбай Мамытович. Философско-мировоззренческие основания либеральной системы ценностей (Диссертация 2003)
[стр. 94]

94 может являться лишь свод писанных законов, отражающих «естественную» систему отношений.
«Писанные» законы необходимы для того, чтобы зафиксировать «букву»
закрна и не допустить его произвольного толкования.
Да, отмечает Локк, естественный закон известен большинству людей, но, существуя лишь в их сознании, он рискует
быть искажен или же неверно интерпретирован.
Центральное требование, которое выдвигает Локк к законодательной власти, вытекает из существа естественного закона, согласно которому
собственлостъ человека не может быть отчужденной ни при каких условиях.
Ведь создание гражданского общества преследует своей главной целью сохранение собственности.
Этому принципу и должна следовать законодательная власть.
Собственность выше самого человека.

Локк допускает, что человек, его жизнь и свобода могут быть в некоторых случаях ущемлены, но его частная собственность никогда.
В этом пункте либерализм в большой степени начинает попирать гуманистические принципы.
Данный парадокс Локк иллюстрирует интересным примером: военачальник может ограничить свободу подчиненного, может послать его на верную смерть э
го его право.
Но тот же военачальник не вправе распоряжаться собственностью своего подчиненного; он не уполномочен забрать его имущество или деньги.
Он «может приговорить его к смерти за самовольное оставление поста или за неповиновение самым безрассудным приказам», но «не может, при всей своей абсолютной власти над жизнью и смертью, распорядиться хотя бы одним фартингом из собственности этого солдата или присвоить хотя бы малую толику его имущества»1.
На наш взгляд, в этих рассуждениях состоит наиболее уязвимое место, ахиллесова пята любой либеральной системы ценностей, в рамках которой жизнь и свобода человека оказываются менее ценны, нежели его имущество, собственность.
В последствии именно этот тезис породит глубочайшие аксиологические искажения в
миро1 Там же, С.
345.
[стр. 37]

деспотичной».
Это означает, что граждане, избирая своих представителей в органы законодательной власти, ограничивают ее тем же самым законом природы.
При этом, передавая свои полномочия, граждане не могут наделить законодательную власть большими правами, нежели ге, которые имеют сами41.
Равноправие граждан и представи телей власть теоретически обуславливается двумя факторами.
С одной стороны, избранная власть не получает никаких дополнительных прав, так как, ей лишь делегируются права народа.
С другой стороны, поскольку гражданское общество руководствуется естественными законами, следовательно гражданские законы не могут по определению ставить одних выше других.
Естественное право, в этом смысле, уравнивает всех, как простых граждан, так и законодателей.
Локк предупреждал, что практика указов и произвольных постамовлений повышает шансы скатывания государства к деспотизму.
Гарантией от этого может являться лишь свод писанных законов, отражающих «естественную» систему отношений.
«Писанные» законы необходимы для того, чтобы зафиксировать «букву»
закона и не допустить его произвольного толкования.
Да, отмечает Локк, естественный закон известен большинству людей, но, существуя лишь в их сознании, он рискует
бить искажен или же неверно интерпретирован.
Центральное требование, которое выдвигает Локк к законодательной власти, вытекает из существа естественного закона, согласно которому
собственность человека не может быть отчужденной ни при каких условиях.
Ведь создание гражданского общества преследует своей главной целью сохранение собственности.
Этому принципу и должна следовать законодательная власть.
Собственность выше самого человека.

40 Там же.


[стр.,38]

Локк допускает, что человек, его жизнь и свобода могут быть в некоторых случаях ущемлены, но его частная собственность никогда.
В этом пункте либерализм в большой степени начинает попирать гуманистические принципы.
Данный парадокс Локк иллюстрирует интересным примером: военачальник может ограничить свободу подчиненного, может послать его на верную смерть это
его право.
Но тот же военачальник не вправе распоряжаться собственностью своего подчиненного; он не уполномочен забрать его имущество или деньги.
Он «может приговорить его к смерти за самовольное оставление поста или за неповиновение самым безрассудным приказам», но «не может, при всей своей абсолютной власти над жизнью и смертью, распорядиться хотя бы одним фартингом из собственности этого солдата или присвоить хотя бы малую толику его имущества»12.
На наш взгляд, в этих рассуждениях состоит наиболее уязвимое место, ахиллесова пята любой либеральной системы ценностей, в рамках которой жизнь и свобода человека оказываются менее ценны, нежели его имущество, собственно.
В последствии именно этот тезис породит глубочайшие аксиологические искажения в
мировоззренческих ориентирах западноевропейского общества, провоцируя фетишизацию и монетаризацию общественного сознания.
Дабы оградить народ от возможного произвола законодательной власти, последнюю необходимо конституционно ограничить.
Локк формулирует несколько важнейших принципов такого ограничения.
Он говорит о том, что.
во-первых, закон должен быть общезначим для всех, независимо от социального происхождения и финансового веса в обществе.
Во-вторых, провозглашенные властью законы должны работать не на угнетение или подавление людей, а на их благо.
В-третьих, государственп Локк Дж.
Сочинения.
'Г.
3, С.310.

[Back]