|
102 охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности143. Применительно к рассматриваемому вопросу о непосредственном объекте посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа интересна и заслуживает внимания выявленная И.Л. Бачило зависимость «функции информация», которая, по его мнению, позволяет детально проследить определяющее значение функций органа в управленческом процессе144. Может быть поэтому другая группа авторов придерживается точки зрения, согласно которой посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, посягает на основной и дополнительный объекты. По мнению А.В. Наумова, непосредственный объект посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа нормальная деятельность правоохранительных органов по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности как составляющая порядка управления в целом (дополнительный объект жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких)145. В.К. Дуюнов, Л.Л. Кругликов полагают, что основной объектобщественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов власти и их представителей по осуществлению своих полномочий и функций. Дополнительный объект жизнь и здоровье, личная безопасность представителей власти, их близких и иных лиц146. А.И. Рарог считает, что преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ, посягает на законную деятельность сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих по охране общественного порядка и обеспечению 143 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд., доп. и испр. М.: Юрайт-Издат, 2004. 144 Бачило И.Л. Функции органов управления. М., 1976. С. 48-51. 145 Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М.: Волтере Клувер, 2005. 146 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: (постатейный) / В.К. Дуюнов и др., отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтере Клувер, 2005. |
непосредственного объекта должно выводиться из законодательного понятия, образуемого видовым составом преступления, признаки которого закреплены в диспозиции соответствующей нормы . Развивая этот тезис, профессор В.И. Динека утверждает, что «в качестве непосредственного объекта данного преступления следует рассматривать отношения, существующие в сфере государственно-служебной деятельности госслужащих. Подлог нарушает порядок управления аппаратом служащих со стороны государственного органа. Он наносит вред принятию управленческих решений, а в отдельных случаях интересам личности» . Существует точка зрения, согласно которой в качестве непосредственного объекта данного преступления выступал непосредственный объект того преступления, для совершения и сокрытия которого совершался служебный подог, так как, по мнению автора данного высказывания, подлог всегда служил средством, используемым должностным лицом для совершения или сокрытия преступлений . Оригинальной нам представляется позиция М.Д. Лысова, полагающего, что непосредственный объект преступления определяется по функциональному признаку, то есть согласно функциям, из которых складывается деятельность лиц в сфере управления. Большое распространение получило его мнение о том, что непосредственный объект служебного подлога представляет собой совокупность общественных отношений, определяющих конкретный порядок оформления актов, имеющих юридическое значение либо обеспечивающих установленный порядок ведения официальной документации и пользования официальными документами . Применительно к рассматриваемому вопросу о непосредственном объекте служебного подлога интересна и заслуживает внимания выявленная И.Л. Бачило зависимость «функции информация», которая, по его мнению, позволяет детально проследить определяющее значение функций органа в 1Басова Т.Б. Указ. раб. С. 22. 2Динека В.И. Указ. раб. С. 159. См.: Кириченко В.Ф. Ответственность за должностные преступления по советскому уголовному праву / АН СССР. М., 1956. С. 91-92. Лысое М.Д. Указ. раб. С. 82. 55 |