Проверяемый текст
Журавлева, Галина Васильевна. Уголовная ответственность за служебный подлог (Диссертация 2006)
[стр. 171]

171 полномочия, а также решает вопрос о соотношении функций и прав301.
Не останавливаясь подробно на дискуссионных аспектах этой проблемы, отметим, что в законе, по-видимому, нецелесообразно выделять какие-либо определяющие представителя власти признаки в дефиниции должностного лица.
Именно так
поступали авторы разработанного проекта УК России, прямо указав на представителей власти как одну из категорий должностных лиц.
Указание на представителя власти как одну из категорий должностных лиц согласно материалам судебной практики, служит единообразному пониманию субъекта должностных преступлений, в том числе служебного подлога.
Резюмируя сказанное, необходимо отметить, что проблемой совершенствования российского уголовного законодательства является несогласованность законодательных дефиниций представителя власти и должностного лица, отсутствие логической увязки между ними.
Выходом из создавшегося положения могло бы стать внесение соответствующих дополнений в действующее законодательство
с учетом обоснованной регламентации понятия «представитель власти» в уголовном законодательстве Туркменистана, Армении и Таджикистана.
Так, примечание к ст.
318 УК РФ целесообразно изменить следующим образом: «Примечание.
Представителями власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признаются лица, осуществляющие законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работники государственных,
местных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо 301 Князев С.Д.
Административно-правовой статус российских граждан: конституционноправовые основы реформирования
И Журнал российского права.
2004.
№ 2; Конин Н.М.
Российское административное право.
Общая часть: Курс лекций.
Саратов, 2001.
С.
100; Князев С.Д.
Современное российское административное право: состояние и перспективы развития // Правовая политика и правовая жизнь.
2001.
№ 4.
С.35-36; Бахрах Д.Н.
Предмет и источники административного права России // Административное право России на рубеже веков.
Екатеринбург, 2003.
С.14-15; Минашкин
А.В.
Основы административноправового статуса государственных учреждений
И Право и экономика.
2003.
№ 1.
[стр. 106]

«должностное лицо» .
Термин же «представитель власти» рекомендуется употреблять только в отношении депутатов высших и местных представительных органов власти, то есть в государственно-правовом аспекте, придавая ему исключительно политико-юридический смысл .
С этим предложением вряд ли можно согласиться, так как использование термина «представитель власти» в уголовном праве подчеркивает неоднородность должностных лиц аппарата государственной власти, конкретизирует ответственность тех работников этого аппарата, которые выступают от имени государства и его органов, так как именно они являются проводниками государственной политики3.
Отсюда возникает другой вопрос: насколько целесообразно в законе употреблять выражение «лица, осуществляющие функции представителя властигР При конструировании анализируемой дефиниции отсутствует четкое разграничение между функциями и полномочиями.
По сути, там, где речь идет о правах, используется термин «функции».
Между тем современная наука административного права достаточно четко разграничивает функции и полномочия, а также решает непростой вопрос о соотношении функций и прав4.
Не останавливаясь подробно на дискуссионных аспектах этой проблемы, отметим, что в законе, по-видимому, нецелесообразно выделять какие-либо определяющие представителя власти признаки в дефиниции должностного лица.
Именно так
поступили авторы разработанного проекта УК России, прямо указав на представителей власти как одну из категорий должностных лиц.
Как свидетельствуют материалы судебной практики, это послужило единообразному пониманию субъекта должностных преступлений, в том числе 1См.: Ляпунов Ю.И.
Указ.
раб.
С.
21 См.: Гуторова А.Л.
Генезис представительной власти в России и современные проблемы // Политическая теория и практика: тенденции и проблемы.
М., 1995.
3См.: Басова Т.Б.
Указ.
раб.
С.
51.
Князев С.Д.
Административно-правовой статус российских граждан: конституционноправовые основы реформирования // Журнал российского права.
2004.
№ 2; Конин Н.М.
Российское административное право.
Общая часть: Курс лекций.Саратов, 2001.
С.
100; Князев С.Д.
Современное российское административное право: состояние и перспективы развития // Правовая политика и правовая жизнь.
2001.
№ 4.
С.35-36; Бахрах Д.Н.
Предмет и источники административного права России // Административное право России на рубеже веков.
Екатеринбург, 2003.
С.
14-15; Минашкин
A.B.
Основы административно-правового статуса государственных учреждений //
Право и экономика.
2003.
№ 1.
106

[стр.,107]

служебного подлога.
Резюмируя сказанное, необходимо отметить, что проблемой совершенствования российского уголовного законодательства является несогласованность законодательных дефиниций представителя власти и должностного лица, отсутствие логической увязки между ними.
Выходом из создавшегося положения, могло бы стать внесение соответствующих дополнений в действующее законодательство.

Так, примечание к ст.
318 УК РФ целесообразно изменить следующим образом: «Примечание.
Представителями власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признаются лица, осуществляющие законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работники государственных,
надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности».
Наиболее распространенную категорию должностных лиц составляют лица, наделенные организационно-распорядительными или административнохозяйственными функциями.
По поводу основного содержания организационно-распорядительных функций должностного лица в уголовно-правовой литературе высказаны мало различающиеся между собой точки зрения.
Большинство авторов полагают, что под организационно-распорядительными функциями должностного лица следует понимать обязанности, связанные с непосредственным управлением людьми, участком работы, производственным процессом (через других лиц).
Они включают в себя, например, руководство коллективом, расстановку и подбор кадров, организацию труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения или наложение дисциплинарных См.: Уголовное право / Под ред.
д.ю.н., проф.
Н.И.
Ветрова, д.ю.н., проф.
Ю.И.
Ляпунова.
М.: ИД «Юриспруденция», 2004.
С.
646; Ляпунов Ю.И.
Указ.
раб.
С.
56;Динека В.И.
Указ.
раб.
С.
160; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред.
профессора Н.Г.
Кадникова.
М.: Книжный мир, 2004.
С.
754-755; Малиновский И.Б.
Указ.
раб.
52-53.
107

[стр.,126]

отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.») изменить на примечание следующего содержания: «Примечание.
Представителями власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признаются лица, осуществляющие законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работники государственных,
надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности».
В-пятых, филологическое толкование ст.
292 УК РФ в настоящей редакции позволяет констатировать, что только муниципальный служащий не является должностным лицом, так как окончания слов в причастном обороте «..., не являющимся должностным лицом, ....» употреблены в единственном числе и свидетельствуют о том, что для данного причастного оборота главное выражение это служащий органа местного самоуправления.
Достоверно зная, что субъектом преступления, предусмотренного ст.
292 УК РФ, является не только муниципальный, но и государственный служащий, не являющийся должностным лицом, целесообразно причастный оборот «..., не являющимся должностным лицом, ...» изменить на «..., не являющимися должностными лицами,...», что согласно правилам русского языка при буквальном толковании уголовного закона обеспечит единообразное отнесение не только муниципальных, но и государственных служащих, не являющихся должностными лицами, к субъектам служебного подлога.
В-шестых, совершая служебный подлог, субъект в зависимости от своего правового статуса оказывает не только непосредственное влияние на характер и степень общественной опасности деяния, но и позволяет определить степень деформализованности социально значимых отношений, благ, интересов, которым причинен вред.
В-седьмых, в целях реализации принципа справедливости при привлечении к уголовной ответственности судей и иных должностных лиц за 126

[Back]