|
266 представителя власти определяет в основном так же, как и Уголовный кодекс РФ, хотя имеется ряд существенных особенностей. 3. В связи с тем, что для уголовных законов стран Содружества Независимых Государств, как и для УК РФ, эталоном является Модельный УК стран СНГ, объективные и субъективные признаки составов преступлений, посягающих на служебную деятельность и личность представителей власти, по уголовному законодательству этих стран практически не претерпели изменения. Интересным представляется решение киргизского законодателя о перечислении в числе прочих функций (организационно-распорядительной и административно-хозяйственной) должностного лица контрольно-ревизионной. Отрицательной тенденцией является использование при формулировке понятия «должностное лицо» оценочных категорий, например, «иное уполномоченное лицо» в УК Республики Беларусь. 4. Компаративистское рассмотрение преступлений, посягающих на личность представителей власти, по уголовному праву стран СНГ привело к выводу о казуистичном конструировании норм об ответственности за рассматриваемые преступления. 4.2. Сравнительный анализ преступлений, посягающих на служебную деятельность и безопасность должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, сотрудников учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества в России и странах СНГ Установление мер уголовной ответственности за посягательства на служебную деятельность и безопасность должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, сотрудников учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, законодатель тем самым стремится обеспечить властными отношениями, складывающимися между управляющими субъектами и управляемыми, режим наибольшего |
соответствии со ст. 427 УК, помимо должностного лица, может быть и иное уполномоченноелицо, однако это понятие закон не раскрывает . Рассмотрение уголовно-правовых норм стран СНГ об ответственности за служебный подлог позволяет сделать вывод, что законодательство стран СНГ, кроме Республики Узбекистан, определяет признаки служебного подлога в основном так же, как Уголовный кодекс РФ. На основании сказанного следует подвести некоторые итоги. Во-первых, уголовно-правовой анализ служебного подлога по уголовному праву зарубежных европейских стран показал, что в уголовных кодексах европейских стран, имеющих кодифицированное уголовное законодательство, как правило, можно найти группу норм, посвященных вопросам ответственности за служебный подлог. Во-вторых, в уголовных законах Китайской Народной Республики, Республики Корея и Японии отсутствует отдельный состав служебного подлога, который в самом общем виде определял бы ответственность должностных лиц за указанное преступление. Однако во всех изученных уголовных законах стран Северо-Восточной Азии в том или ином виде регламентирована уголовная ответственность должностных лиц за подлоги. В-третьих, во многих зарубежных государствах стран СНГ предусмотрена уголовная ответственность за деяние, по своему содержанию сходное с предусмотренным в норме, содержащейся в ст. 292 УК РФ. В связи с тем, что для уголовных законов стран Содружества Независимых Государств УК РФ является эталоном, объективные и субъективные признаки служебного (должностного) подлога по уголовному законодательству этих стран практически не претерпели изменения. В уголовном законе Республики Узбекистан понятие «должностное лицо» трактуется чрезвычайно широко, включая лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации. Интересным представляется решение киргизского законодателя о перечислении в числе прочих функций (организационно45 См.: Дапилюк С.Е., Лукашов А.И., Саркисова Э.А. Комментарий к Уголовному кодексу Республики Беларусь. Минск, 1994. С. 189. распорядительной и административно-хозяйственной) должностного лица контрольно-ревизионной. Отрицательной тенденцией является использование в УК Республики Беларусь при формулировке понятия «должностное лицо» оценочных категорий, например «иное уполномоченное лицо». В-четвертых, компаративистское рассмотрение преступлений против государственной власти по зарубежному уголовному праву, схожих со служебным подлогом по элементам и признакам состава, привело нас к выводу о казуистичном конструировании норм об ответственности за служебный подлог. 46 |