|
75 греха, к примеру, в итальянском языке зашла гораздо дальше, чем в русском, ср. aver fatto pochi peccati [доел, иметь совершенными мало грехов в значении 'вещь мало использовалась'], avere росо peccato [доел, иметь мало греха в значении 'иметь мало опыта'] [Панова 2000: 177]. Своего максимума дескарализация греха достигает в русском языке в советскую эпоху. Так, как мы покажем в разделе 2.2., в БАС, создававшемся в период с 1950 по 1965 гг., собственно религиозное значение слова «грех» ‘нарушение религиозного предписания; проступок против правил религии и нравственности’ подается лишь как третье значение и с пометой «устаревшее». В MAC на период 80-х гг. XX в. это значение, хотя и указано первым, но имеет характерную помету «У верующих». Ряд контекстов все же сохраняют первоначальное религиозное понимание греха. Однако в большинстве случаев можно говорить именно о десакрализации греха, которая, в частности, находит свое выражение в расширительном понимании греха как любого нарушения какой-либо нормы, сознательного или бессознательного, как ошибочных или неправильных действий в любой сфере — социальной, политической, идеологической, этической, эстетической, культурной, при этом не обязательно в плане отношений человека и Бога, возможность квалифицировать как грех действия обобщенных или коллективных субъектов, не предполагающих наказания, покаяния или вообще какой-либо ответственности за его совершение, и пр. Все это и многое другое реально отражено в фактах языка. Язык выступает одним из ярких, точных и глубинных манифестаций коллективной психологии этноса. Именно поэтому он может и должен служить тестом для диагностики истинного отношения народа к тому или иному явлению жизни. Все это в полной мере относится и к языковой концептуализации понятия «грех» в национальном сознании. Поэтому для определения когнитивных признаков, смыслового объема и семантической структуры этого концепта необходимо сначала проанализировать языковые данные. |
72 отражает фиксируемая в языке современника лексическая группа с ядерным компонентом деньги [Булыгина 1999]. В современном обществе бизнес — это профессия. Однако русский бизнес имеет свои отличительные черты, существует легальный бизнес и «теневой», то есть криминальный К.В. Томашевская пишет: «Одна из черт нашего предпринимательства — стремление незамедлительно сколотить огромное состояние. Неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие гарантий необратимости идущих процессов, ситуация нестабильности в экономике ведут к распространению среди деловых людей психологии «разового» бизнеса, при которой, получив деньги, они нисколько не заботятся о своем престиже, у них нет чувства ответственности за свое дело перед обществом [Томашевская 2006]. Кроме того, специфика современного русского бизнеса тесно связывает этот концепт с концептами «криминал», «рэкет», что объясняется засильем беззакония в русской экономике, причем самым главным рэкетиром оказывается государство. Принято считать, что этноспецифичность отражения того или иного понятия в национальном сознании наибольшим образом проявляет себя через язык. Как пишет К.В. Томашевская: «Язык — одно из ярких, точных и глубинных отражений коллективной психологии — может служить прекрасным тестом для диагностики истинного отношения народа к тому или иному явлению жизни» [Томшевская 2006]. Все это в полной мере относится и к концептуализации понятия «бизнес» в национальной концептосфере. Поэтому для определения смыслового объема и семантической структуры этого концепта необходимо сначала проанализировать языковые данные. 2.2. Смысловое наполнение концепта бизнес в лексикосемантической системе русского языка (по данным толковых, этимологических и специальных словарей русского языка) |