|
и в эту эпоху, он видит синтез живых искусств в слиянии человека с космосом, выражением чего может быть план общего дела по преодолению человечеством <1 земного притяжения создания небесной (космической), истинно коперниканской архитектуры. В своих утопических мечтах художник утверждает человека как объект и как субъект космического процесса. От 4 Ф концепции старой культуры: «человек есть мера всех вещей» он приходит к мысли о «человеке как высшем синтезе живых искусств».1 Воскрешение человека в искусстве, по его представлениям, одна сторона синтеза, человек как объект искусства, для чего художник выстраивает свою азбуку геометрических форм. Об этом он говорит библейскими образами и в своем трактате «О соборе воскрешающего музея». «Человек есть выражение живого соединения искусств в архитектуре. Голова его образ живого соединения искусств, рождающее слово. Тело человека орган разума... А очи видение, а уши слышащее гармонию и разъединенность. Уста... завершение искусств. Другая сторона синтеза заключается в созидательной деятельности человека, он видит назначение художника в том, чтобы быть «художником-астрономомрегулятором», стать «архитектором-спасителем мира» 2 Ф Несмотря на то, что художник трагически погиб, когда ему было всего 25 лет, он оставил необычайно большое наследие: около 1300 работ, по преимуществу графических. Наибольшая их часть графический цикл «Воскрешение», «Переселение людей в космос» мыслилась им как эскизы к монументальной фресковой росписи Собора «общего дела», проект которого существует в одной из работ Н.Ф. Федорова. Отвергая природоборческий «космический нигилизм» авангардистов, В.Н. Чекрыгин настаивал на том, что для человека совершенно естественно, а для искусства необходимо «то ощущение пространства, которое лежит в основе человеческого восприятия... 1 Жегин Л.Ф. Воспоминания о В.Н. Чекрыгине // Панорама искусств. 1987. № 10. С. 195-233. 2 См.: Лунин Н.Н. Обзор новых течений в искусстве Петербурга // Русское искусство. 1923. № 1. |
125 В целом, его идеология, проникнутая пафосом абсолютной свободы мирного сотворчества, стала своеобразным развитием идеи «соборного индивидуализма» или «единения во всей роскоши индивидуального многообразия». Познавать мир можно стремясь упростить его, редуцировать до исходных схем и архетипов, как это сделал ЬСМалевич. Есть, однако, и другой альтернативный путь: как прозрение сложного, неисчерпаемого во внешне простом. На этом пути мир последовательно усложняется, по своей сложности он может показаться сравнимым с организмом. Это путь системного познания бытия. Наука уже давно осознала преимущества этого пути. Среди представителей системного мышления, мы видим В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского ученых, создавших свой образ космоса как системного целого. § 5. «Космический утопизм» и художественный авангард советской эпохи В 1920-е годы была предложена и иная модель взаимоотношений искусства и жизни, наметилась действительная альтернатива философии и практике русского авангарда. Тенденция, которая имеется в виду, персонифицирована прежде всего личностью и творчеством В.Н.Чекрыгина и деятельностью вдохновленного его идеями общества «Маковец», основанного в 1923 году в Москве. Из многообразного наследия членов «Маковца» наиболее близкими идеям философии космизма, а в частности идеям Н.Ф.Федорова являются работы художника В.Н.Чекрыгина, который мечтал сделать нечто подобное тому, что задумал в своих библейских эскизах А.А.Иванов украсить храм фресками на темы воскрешающего и заселяющего космическое пространство человечества. Несмотря на то, что художник трагически погиб, когда ему было всего 25 лет, он оставил необычайно большое наследие: около 1300 работ, по преимуществу графических. Наибольшая их часть графический цикл «Воскрешение», «Переселение людей в космос» мыслилась им 127 эпоху. В отличие от синтеза, как представляли его А.Шопенгауэр, А.Н.Скрябин, В.И.Иванов и другие, художник видит синтез живых искусств в слиянии человека с космосом, выражением чего может быть план общего дела по преодолению человечеством земного притяжения, смерти и создания небесной (космической), истинно коперниканской архитектуры. В своих утопических мечтах Чекрыгин утверждает человека как объект и как субъект космического процесса. От концепции старой культуры: «человек есть мера всех вещей» он приходит к мысли о «человеке как высшем синтезе живых искусств». Воскрешение человека в искусстве, по его представлениям, одна сторона синтеза, человек как объект искусства. Для этого художник выстраивает свою азбуку геометрических форм. Об этом он говорит библейскими образами и в своем трактате «О соборе воскрешающего музея». «Человек есть выражение живого соединения искусств в архитектуре. Голова его образ живого соединения искусств, рождающее слово. Тело человека орган разума... А очи видение, а уши слышащее гармонию и разъединенность. Уста... завершение искусств. Другая сторона синтеза заключается в созидательной деятельности человека, он видит назначение художника в том, чтобы быть «художником-астрономом-регулятором», стать «архитектором-спасителем мира»1. Если авангардные системы претендовали на реальность, практическое воплощение гипотез казалось их создателям неизбежным, то «Маковец» действовал в некоем идеальном пространстве, в сфере человеческого духа. Не случайно Чекрыгин называл свое учение «завершающим отвлеченно философские искания» . Позиции прямого вмешательства в жизнь противопоставлялась позиция вслушивания, вчувствования, переживания, К.Малевич старался «вырваться из рук природы и построить новый мир, мне принадлежащий.»3. «Маковцы» считали, что творческие 1Пунин Н.Н. Обзор новых течений в искусстве Петербурга // Русское искусство. 1923. № 1. 2См. Письмо В.НЧекрыгина к Н.Н.Пунину от 6 дек. 1920 //Сов. искусствознание. М, 1977. С. 307 3Малевич К.С. О новых системах в искусстве. С. 4. |