|
причину ограниченности нашего знания» . Выход из создавшегося положения Н.А. Бердяев видит в переходе к так называемой онтологической гносеологии, т.е. предлагает сосредоточить основное внимание на анализе того, каким образом познающему субъекту удается получить некое знание о бытии. В связи с этим и с этих позиций он разбирает и высоко оценивает книгу Н.О. Лосского «Обоснование интуитивизма». Другими словами, Н.А. Бердяев обращается к необходимости рассмотрения методов познания (и довольно много места уделяет интуиции как способу получения знания), хотя самого термина «метод познания» в его книге не встречается. В XX веке гносеологизм перерастает в методологизм, который переносит центр тяжести научной рефлексии на средства познания в самом широком смысле этого слова. Наука оказывается ориентированной на исследование существующих и создание новых средств познания — категорий, понятий, методов и процедур исследования, схем объяснения действительности и т.д. Потребности науки и соответствующий им тип рефлексии приводят к систематическому производству средств познания. Наблюдается двоякий процесс: с одной стороны, растет специализация в разработке методов и методик, а с другой стороны, характерным становится процесс построения нормативных теорий с развитым формальным аппаратом и практически универсальной областью применения. Практически, с точки зрения получения нового знания любая общая содержательная теория выступает в качестве методологии (применительно к правовым знаниям это убедительно показано и обосновано, например, Д.А. Керимовым и А.М. П Васильевым ). Во всех областях знания все больше и больше внимания уделяют методологическим проблемам. В отечественной юриспруденции, в частности, в этом плане в качестве этапной можно назвать монографию В.П. Казимирчука , в которой подводились итоги и обобщались отдельные 1Там же. С. 61. 2Керимов Д.А. Философские проблемы права. М. 1972. С. 5 и след. 3Васильев А.М. Правовые категории. М. 1976. С. 20—24. 4Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М. 1965. 58 |
защищал теоретико-познавательную самостоятельность гуманитарных наук, но то, что в современной науке называется методом, повсюду одинаково и лишь проявляется в области естественных наук с наибольшей последовательностью. Не существует никакого собственного метода гуманитарных наук, но, пожалуй, можно вслед за Гельмгольцем спросить, в каком объеме здесь употребляется понятие метода и не влияют ли на стиль работы в гуманитарных науках некоторые связанные с ними условия в большей степени, нежели индуктивная логика"115 . Даже совсем небольшой экскурс в эволюцию подходов к методам выявляет общую тенденцию к усложнению и повышению теоретической и практической значимости методологических исследований. В принципе, это связано с развитием внутри-научной рефлексии и сменой преобладающей роли типов рефлексии науки в истории культуры. И.В. Блауберг и Э.Г. Юдин предлагают в схематическом виде со ссылкой на термины, выдвинутые П.П. Гайденко116 , следующую трансформацию типов внутринаучной рефлексии117 . Онтологизм сменяется гносеологизмом, на смену которому приходит методологизм. Для онтологизма характерно отыскание объективного содержания научного знания. Каждому конкретному объекту соответствует строго определенное знание, причем оно рассматривается как типологически единственное. Субъект деятельности оказывается лишь посредником между объектом и знанием, и цель рефлексии состоит в контроле за правильностью движения мысли исследователей в стремлении открыть последние основания в объекте, что и позволяет понять единственную истину. В XIX в. самосознание науки сосредоточилось уже на субъекте познания. Если онтологизм ориентирует науку на отвлечение от специфических познавательных способностей субъекта, полагая, что они могут исказить объективную истину, то гноссологизм предполагает обращение как раз к качествам субъекта, обеспечивающим его возможности в области познания. Гносеологизм как тип рефлексии нацеливает науку на осознание роли внутренней организации процесса познания, выявление множественности оснований и форм познания. Утверждается тезис об относительности истины, что явилось важным шагом вперед в развитии самосознания науки. В рамках гносеологизма важность приобретают условия, дающие возможность избирать формы познания, адекватные поставленной задаче. Кризис гносеологизма в начале XX в. вследствие того, что его эвристические возможности как определенного типа рефлексии оказались к этому времени исчерпанными, а на первый план вышла объективная ограниченность, присущая в принципе любому типу рефлексии, нашел отражение в книге Н.А. Бердяева "Философия свободы", которая впервые вышла отдельным изданием в 1911 г. (отдельные главы публиковались в 1908 и 1910 гг. в журнале "Вопросы философии и психологии" и в "Московском еженедельнике"). Правда, Н.А. Бердяев именует данный кризис "кризисом философии". "В чем же сущность этого кризиса? Вся новейшая философия – последний результат всей новой философии – ясно обнаружила роковое свое бессилие познать бытие, соединить с бытием познающего субъекта... Познание у современных гносеологов превратилось в паразита, который ведет самодовлеющее существование"118 . Н.А. Бердяев не удовлетворен тем, что "гноселогизм рефлектирует над категориями, но не в силах понять источник категорий и причину ограниченности нашего знания"119 . Выход из создавшегося положения Н.А. Бердяев видит в переходе к так называемой онтологической гносеологии (так называется глава IV – последняя глава части Н его цитируемой здесь книги), т.е. предлагает основное внимание сосредоточить на анализе того, каким образом познающему субъекту удается получить некое знание о бытии. В связи с этим и с этих позиций он разбирает и высоко оценивает книгу Н.О. Лосского "Обоснование интуитивизма". Другими словами, Н.А. Бердяев обращается к необходимости рассмотрения методов познания (и довольно много места уделяет интуиции как способу получения знания), хотя самого термина "метод познания" в его книге не встречается. В XX в. гносеологизм перерастает в методологизм, который переносит центр тяжести научной рефлексии на средства познания в самом широком смысле этого слова. Наука оказывается ориентированной на исследование существующих и создание новых средств познания – категорий, понятий, методов и процедур исследования, схем объяснения действительности и т.д. Потребности науки и соответствующий им тип рефлексии приводят к систематическому производству средств познания. Наблюдается двоякий процесс: с одной стороны, растет специализация в разработке методов и методик, а с другой стороны, характерным становится процесс построения нормативных теорий с развитым формальным аппаратом и практически универсальной областью применения. Практически, с точки зрения получения нового знания любая общая содержательная теория выступает в качестве методологии (применительно к правовым знаниям это убедительно показано и обосновано, например, Д.А. Керимовым120 и А.М. Васильевым121 ). Во всех областях знания все больше и больше внимания уделяют методологическим проблемам. В отечественной юриспруденции, в частности, в этом плане в качестве этапной можно назвать монографию В.П. Казимирчука122 , в которой подводились итоги и обобщались отдельные достижения в данной сфере и которая, в свою очередь, послужила основой для дальнейших методологических разработок в правоведении. И если в середине 60-х гг. нашего столетия М.С. Строгович с уверенностью писал, что никакой особой "юридической методологии" в отечественной государственно-правовой науке не создано123 , то сегодня трудно согласиться с категоричностью подобного утверждения. В отечественной юриспруденции, не говоря уже о зарубежной, за тридцать лет была проделана значительная методологическая работа, хотя и не приведшая пока к решению всех важнейших вопросов в данной области. Однако был разработан и изучен целый ряд методов, характерных как для правовой науки и практики в целом, так и для отдельных отраслей права, а, кроме того, показана специфика применения философских, общенаучных и других неспецифически юридических методов к правовой сфере. Вместе с тем, если под методологией понимать, прежде всего науку о методах (а иногда методологию рассматривают как совокупность методов), то, действительно, специальной* правовой методологии как отдельной отрасли науки не создано. Однако вызывает сомнения возможность создать специальную правовую методологию именно в качестве самостоятельной отрасли науки. По-моему, очевидно, что правовая методология представляет собой не отдельную науку, а некую область знания, находящуюся на границе методологии как науки о методах и юридических наук, причем она неразрывно связана как с методологией, так и с юриспруденцией. Специфика именно юридического метода занимала теоретиков еще в конце XIX–начале XX вв. В частности, В.В. Ивановский указывал, что государственное право – "чисто юридическая наука, объектом которой служат исключительно государственные нормы. ... Она изучает нормы, следовательно, интеллектуальное или разумное содержание этих норм; раскрывает, какие юридические воззрения были господствующими за тот или другой период времени. Приведение государственных норм в научную систему, классификация их, разъяснение их истинного смысла – вот задача науки государственного права. ... Применяется далее и сравнительное изучение государственного права различных государств. ... Теория государственного права стремится воспользоваться из всех этих норм тем, что в них есть общего, и притом общего по существу, но не по форме. В качестве таких общих начал могут быть признаны лишь отвлеченные юридические принципы, построенные на основании наиболее общих, встречающихся в каждом законодательстве, государственных норм. Исходя из отвлеченных юридических принципов теория государственного права строит уже всю систему, пользуясь методом юридической конструкции"124 . В современных условиях средства познания служат не только для регулирования познавательного процесса, но и для моделирования и конструирования реальности, подлежащей исследованию. Речь уже идет о создании конструктивной социально-научной онтологии, что не означает возвращения к онтологизму прежних времен. Упоминавшийся выше онтологизм науки и натурфилософии определял направленность на объект как на цель научного поиска, а современная конструктивная онтология, порождаемая методологизмом, ведёт к созданию модели реальности, служащей не целью, но средством исследовательского движения, важнейшим содержательным компонентом предмета анализа. В свете этого не может показаться случайным, что видный югославский теоретик права Р. Лукич при рассмотрении методологии права специально выделяет методы познания права, методы создания права и методы применения права125 . Применяя различные методы для лознания окружающей нас действительности, необходимо помнить, что каждый метод имеет некоторый потенциал, позволяя нам осваивать ту или иную сторону этой действительности, но в то же время он имеет и определенные ограничения, заложенные в самом существе каждого из методов. Нельзя, по-видимому, открыть единственный универсальный метод познания всего богатства действительности на всех уровнях познания, как невозможно, например, изобрести один универсальный вид транспорта, удобный во всех случаях жизни. Обращение к тому или иному методу в ходе исследования зависит как от самого объекта, так и от целей исследования, от специфики предмета той отрасли науки, в рамках которой используется в данный момент определенный метод. По образному замечанию американского ученого Р. Патнэма, "благоразумный социолог, подобно |